Сестра подняла на неё зарёванные глаза.

— Точно тебе говорю — она мне приснилась и успокаивала. — продолжила подруга, — Только на себя не похожа внешне, но точно она. Уговаривала не горевать.

— И мне снилась, — глаза Лизки стали совсем круглыми и она от изумления аж перестала плакать, — такая молоденькая девушка. А я не поверила. Что-то говорила про завещание, что на всякий случай недавно составила, и что квартиру мне отписала. Я ещё переживала, что тут такое… А мне всякий бред снится — даже рассказывать не хотела.

— Точно, — настала Светкина очередь округлять глаза, — а мне всё про бизнес твердила. Я её зову, кричу, мол, начерта мне тот бизнес такой ценой, а она смеётся, рукой машет. Поцелуй мне с ладошки послала, как она всегда это делала, и ушла.

Народ вокруг начал прислушиваться к разговору.

— А что, говорят, дом-то этот сгорел? — осторожно спросила Татьяна Васильевна.

— Помогли, — со вздохом ответил Коля, поправляя венки на свежем холмике.

— Это как? — переспросил Сергей Леонидыч.

— Да к бабке не ходи — деревенские спалили. Нечему там было ещё загораться. И в полиции сказали, что всё указывает на поджог. Только не найдут крайних — зуб даю. Они деревню от «плохого» дома спасали — не сдадут поджигателей. Одно не понятно, чего молчали? Почему раньше про слухи об этой… чёртовой развалюхе не рассказали?

— Да говорили, — отозвалась Света, — только Крис насмерть упёрлась — очень уж ей место понравилось. Всё отшучивалась, что ерунда это, мракобесие, да и хибару она всё равно снесёт. Не успела.

Размазывая по дороге жёлтую глину, подъехал автобус. Народ, поддерживая друг друга и обходя лужи, медленно потянулся к нему и к стоящим поодаль машинам.

Всё это было потом. А пока мне ещё только предстояло разбираться в сложившихся обстоятельствах, осваивать саму мысль о том, что я — больше и не я вовсе и смиряться с чужим телом, которое, в данный момент, болело и с большим трудом дышало.

Я лежала в темноте с закрытыми глазами, пытаясь собраться с мыслями и пребывая в безграничном недоумении от всего происходящего.

— Может я сплю? — эта мысль казалась самой здравой, — Исключено. Слишком явственно об этом кричало избитое тело.

— Тогда кто притаился за дверью? Точно не Светка и не Лиза. И почему ко мне никто не подходит? И где, наконец, в самом деле сотовый? Дался же мне этот телефон…

Голова шла кругом. Самым страшным в жизни я всегда считала неизвестность. Когда знаешь, что происходит, даже если всё плохо — можно действовать, искать выходы, шевелиться и не чувствовать себя такой… беспомощной. Обрушившиеся на меня нереальность и непонятность ситуации пугали до тошноты.

— Так, спокойно, — я попыталась взять себя в руки, вырываясь из наползающего липкого ужаса, — давай-ка, Кристина Геннадьевна, вспоминать всё по-порядку.

Последние бурные и непростые годы становления в бизнесе всё-таки наложили свой отпечаток на мой характер, закалив в нём бойцовские качества. За это время я прочно усвоила одну верную, собственно, потому и банальную истину: упал — нужно подняться и сделать первый шаг. Самообладание потихоньку возвращалось. Да и память, слава богу, не отшибло. Только очень мешало то, что тело уже буквально трясло от холода.

— Мы отмечаем мой юбилей. Светка, Лиза, Коля, ребятня… Дом. Лестница. Чердак. Сундук. Странный рисунок на полу… Это ж во что я вляпалась обеими ногами?

Сердце опять заухало под рёбрами, подбираясь к горлу с новым приступом тошноты. В голове вереницей понеслись воспоминания.