Считается, что советская космическая программа 1950—1960-х годов (в плане создания ракет-носителей) также базировалась на разработках фон Брауна и его коллег. Это и так, и не так. Из исторических исследований (в частности, книги Ю.К. Усынина и Н.В. Федорца «Развитие отечественного ракетостроения и ракетных войск») известно, что ракетные снаряды активно использовались русской армией уже в самом начале XIX века. А исследования по созданию эффективных в практическом применении пороховых ракет, реактивных мин и снарядов в России активно велись и в XIX веке, и в начале века XX-го, не прекратились они и после революции 1917 года.
Таким образом, разработки немецких учёных времён Третьего рейха для отечественного ракетостроения, безусловно, имели важное, но не столь уникальное значение, как это порой представляется авторами некоторых исследований: ракетостроение и до конца Второй мировой войны имело в России свою, весьма длительную, историю.
Так вот, как уже было сказано, американцы вывезли в США не только самого Вернера фон Брауна и весь костяк его «ракетной группы», но и более 100 тонн научной документации и технических образцов. Завод компании «Миттельверк», расположенный в горах Тюрингии неподалёку от города Нордхаузен, где и собирались «Фау-2», в апреле 1945 года оказался в американской оккупационной зоне. Правда, через пару месяцев территория была передана советским войскам в обмен на создание «союзной» зоны при разделе Берлина.
Известно, что в августе 1945 года Сергей Королёв (30.12.1906—14.01.1966) вместе с группой коллег, в которую входили В.П. Глушко, В. П. Бармин (04.03.1909— 17.07.1993) и Н.А. Пилюгин (18.05.1908-02.08.1982), был командирован в Германию для изучения немецкой техники. Когда советские военные и учёные прибыли в «Миттельверк», они там практически ничего не обнаружили: все чертежи и расчёты уже находились у американцев. Таким образом, все технологические и конструкционные расчёты Сергею Королёву и его группе пришлось делать заново.
Особый интерес для советских учёных представляла разработка группы фон Брауна — ракета «Фау-2» (А-4), обладавшая дальностью полёта около 300 километров при стартовом весе порядка 13 тонн. Поиски документации безрезультатно продолжались более года. В конце концов, было принято единственно верное решение: использовать захваченные в результате прочёсывания Германии отдельные образцы «Фау-2», с тем чтобы попытаться заново воссоздать ракету.
Для активизации работ в области ракетостроения 13 мая 1946 года было принято постановление Совета Министров СССР № 10107-419сс (оригинал его хранится в Архиве Президента РФ, ф. 93) за подписью Председателя Совета Министров СССР И. Сталина и Управляющего делами Совета Министров СССР Я. Чадаева.
9 августа 1946 года Министр вооружения СССР Дмитрий Устинов подписал приказ № 83-К, согласно которому Сергей Королёв был назначен главным конструктором «изделия № 1» в НИИ-88.
НИИ-88, являвшийся головным в числе научно-исследовательских центров для нужд ракетной техники, был создан чуть ранее — в мае того же года на базе артиллерийского завода № 88 Министерства вооружения СССР. Причём постановлением Совета Министров СССР с завода № 88 были сняты все другие задания с последующим их размещением на других заводах MB СССР.
В середине 1946 года было принято решение нанять на работу высококлассных немецких специалистов (не обязательно ракетчиков), которые согласились бы работать на СССР, находясь на территории Германии. Таковых набралось порядка 5000 человек, из которых чуть более 150 человек прибыли в СССР для работы в НИИ-88 под руководством Сергея Королёва.
Если внимательно прочитать уже упоминавшееся постановление Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года, станет очевидно, сколь большое значение руководство страны придавало ракетостроению, сколь грамотно, эффективно и быстро велись организационно-подготовительные работы. К примеру, пункт 20 Постановления предусматривал выделение 70 миллионов марок для финансирования всех работ по созданию реактивной техники, которые велись непосредственно на территории Германии.
В пункте 22 содержалось поручение о командировании в США специальной комиссии для размещения заказов с последующей закупкой оборудования и приборов для советских научно-исследовательских институтов, работавших в рамках «ракетной» программы. Спецкомиссия наделялась правом закупить в США оборудование по открытой лицензии на внушительную по тем временам сумму — $ 2 миллиона!
А, к примеру, пункт 31 гласил: «В целях обеспечения переводимых в СССР немецких специалистов по реактивной технике […] предусмотреть в планах распределения выделение до 15 октября 1946 года 150 разборных финских домов и 40 рублёных восьмиквартирных домов по разнарядке Специального Комитета по реактивной технике».
Столь системный подход дал вполне логичный результат. Первой ракетой, которая фактически явилась воссозданной, хотя и модернизированной моделью «Фау-2», стала одноступенчатая баллистическая ракета малой дальности (максимальная дальность полёта составляла 270 километров) Р-1, по классификации НАТО — «SS-1A «Scanner»». Первый запуск ракеты состоялся уже 18 октября 1947 года на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. В период по 13 ноября того же года состоялось в общей сложности 11 запусков, из которых 9 были более-менее успешными, а 2 ракеты потерпели аварию.
Таким образом, проблему нехватки той или иной аппаратуры, тех или иных материалов, как видно из приведённых выше примеров, в СССР решали достаточно просто. Либо — закупками за рубежом, либо — сбиванием воздушных шаров-разведчиков.
Кстати, есть достаточно популярная байка о том, сколь разными подчас путями в разрешении проблем, возникающих при реализации космических программ, шли учёные США и СССР. Когда в Соединённых Штатах на повестке дня встал вопрос о скором по времени запуске человека в космос (первым побывавшим 20 февраля 1962 года в космосе американцем, напомним, стал Джон Гленн), возник вопрос: а как вести записи? Ведь шариковые и чернильные ручки в условиях невесомости были бесполезны. Американские инженеры разработали специальную ручку, подача чернил в которой осуществлялась поршневым способом. На программу создания пишущей в невесомости авторучки потратили изрядное количество денег и времени. В СССР эту проблему решили проще: космонавты стали вести записи с помощью… обычных карандашей.
Но вернёмся к фотографиям лунной поверхности.
Таким образом, отснятые на Луне изображения появлялись практически сразу. Как с американских станций, так и с советских. И то, что может восприниматься как царапины и повреждения на плёнке, на деле является отображением лунных артефактов. Ричард Хогленд в своей книге подробно описывает технологические приёмы, которые использовались им и его коллегами для того, чтобы получить истинное изображение на имеющихся фотоснимках Луны, которые специалисты по заданию руководства NASA намеренно затемняли (или засветляли) для того, чтобы скрыть видимые на фото артефакты.
На фотографии, сделанной 20 июля 1965 года советским «Зондом-З», которую приводит в своей книге Ричард Хогленд, видна странная башня, которая возвышается в районе западной оконечности Океана Бурь. Высота башни — порядка 32 километров. Справа внизу — аналогичный «шпиль», расположенный в Море Кризисов, фотографию которого сделал экипаж «Apollo- 16
Ещё один странный объект, ещё один лунный купол, был зафиксирован фотокамерами советского космического аппарата «Зонд-З». Многочисленные снимки Луны, Марса, Юпитера, вывешенные Ричардом Хоглендом в Интернете, можно найти на его сайте — http://www.enterprisemission.com/.
Колоссальные лунные сооружения из стекла, как может показаться на первый взгляд, являются немыслимой фантазией. Ведь стекло, как известно — материал весьма непрочный. Кто же, спрашивается, будет строить из стекла масштабные сооружения, при том что Луна регулярно подвергается «обстрелу» метеоритов? На этот естественный вопрос Ричард Хогленд даёт не менее естественный ответ.