— Лала — это кто-то вроде опекуна. Все они негры. Их кастрируют еще в детстве, и они посвящают все свою жизнь уходу за женщинами в гареме. Моего лала звали Али. Для меня он был и отцом и матерью. Он подавал мне еду, приносил чистое белье, утешал, когда мне становилось грустно. Али был африканцем из племени галла[8]. Родители продали его еще в детстве. Детей привезли в Кассалу, второй по величине город Судана. Там их продавали в рабство разным хозяевам. Большинство детей покупали арабы из Египта и других стран Северной Африки. Почти всех их постигла ужасная участь: мало кто из них дожил до зрелого возраста по причине дурного обращения и постоянного недоедания. Немногих, наиболее красивых и умных детей кастрировали и продавали как первоклассный товар в Оттоманскую империю. Али стал одним из них. Немногим менее месяца тому назад Али взял одну драгоценность из частной коллекции султана. Он утверждал, что эта драгоценность принадлежит его племени, ее украли у них много лет назад, и это принесло племени бедность и рабство. Он хотел вернуть драгоценность в храм, где, по его словам, она и должна храниться. Во время побега его убили, и я поклялась отнести драгоценность лично соплеменникам Али, — продолжала принцесса все более эмоционально.
— Но это очень опасное предприятие. Вас преследует несколько мужчин, и одной женщине без помощи добраться так далеко к югу от истоков Нила просто невозможно! — воскликнула Алиса, пораженная столь невероятной историей принцессы.
— Я это знаю, но вернуться уже не могу. Я дала Али обещание, — с грустью проговорила принцесса.
— Через два дня мы отъезжаем на юг. Мы не планировали плыть дальше первого водопада, но, возможно, Геркулес и Линкольн согласятся сопроводить вас до того места, где обитает это племя.
— А они могли бы быть настолько любезными? — спросила принцесса, к которой вернулась способность улыбаться.
— Мы зафрахтовали один небольшой пароходик, а завтра планируем посетить знаменитые пирамиды Гизы, — сообщила Алиса, обрадовавшись, что у нее появится компаньонка на оставшуюся часть путешествия. Поведение Геркулеса и Линкольна по отношению к Алисе порой выводило ее из себя.
— Хвала Аллаху! Они не пожалеют. Я послужу им переводчицей. Помимо арабского, я знаю еще несколько языков тех мест. Меня обучил Али.
И женщины заключили друг друга в объятия. Потом Алиса оставила принцессу и, раздеваясь, сообщила ей:
— Думаю, пришло время впервые в жизни принять ванну совершенно обнаженной[9].
6
— «Роскошный некрополь находится на плато Гиза в окрестностях Каира. За тысячи лет солнце и ветер создавали эти каменные горы подобно тому, как молот формует металлические изделия на наковальне. В этом громадном некрополе древние египтяне построили три колоссальные пирамиды, которые тысячелетиями будоражат воображение путешественников. Наиболее известной является пирамида Хуфу, однако ее меньшие по размерам пирамиды-сестры Хафра и Менкаура[10] вместе с другими пирамидами еще меньшего размера, траурными храмами и огромным сфинксом Гизы составляют самый впечатляющий исторический ансамбль в мире. К этим помпезным царским монументам следует добавить многочисленные мастабы в форме усеченных пирамид-надгробий придворных и некоторые монументы позднейших эпох, так или иначе связанные с древним культом. У трех основных пирамид сохранились их главные части, возведенные из известняковых блоков, а от их знаменитого покрытия из розового гранита остались лишь небольшие обломки, поскольку эти блоки использовались для строительства домов в близлежащем Каире», — рассказывал Геркулес, заглядывая в путеводитель и пытаясь удержаться при этом на своем верблюде.
— Не могу сказать, что они не впечатляют, но я предпочитаю монументы иного рода, — прокомментировал Линкольн услышанное.
— Послушайте вот это. — И Геркулес продолжил читать: — «Пирамида Хефрена кажется самой высокой, но это объясняется тем, что она была построена на наиболее высоком месте плато Гиза; на самом же деле самой высокой и самой большой по объему является пирамида Хеопса. В древности Великая пирамида считалась одним из семи чудес света. Это единственное чудо света, которое сохранилось до наших дней».
Линкольн выехал на своем верблюде несколько вперед и, прикрываясь фетровой шляпой от солнца, принялся осматривать огромные каменные глыбы. Североамериканцы вообще склонны сравнивать все с тем, что есть у них в стране, словно Соединенные Штаты — мерило всего на свете. Вспомнив Вашингтон с его величественными республиканскими монументами, Линкольн решил, что помпезный египетский мир не так эффектен, как говорят. И прежде всего здесь не было ничего практичного. «Как эти люди могли тратить целые состояния на строительство какой-то могилы?» — спрашивал он сам себя, исходя, как обычно, из свойственных ему практических соображений.
— О чем задумался, дорогой друг? — спросил Геркулес, которому наконец удалось осадить своего верблюда и спешиться.
— Для чего столько бесполезных расходов? Тысячи рабов сооружали храмы-памятники человеческому тщеславию. Зачем? — вопрошал Линкольн, безуспешно пытаясь осадить своего верблюда.
Принцесса легко и элегантно опустилась на землю и пошла по песку, а ее одеяния поблескивали в лучах яркого солнца пустыни. Геркулес не удержался — посмотрел на нее украдкой. Не часто ему приходилось видеть женщин такой красоты. Его глубоко трогало то, что при сдержанной веселости прекрасные глаза принцессы были полны меланхолии. Хотя он и не был человеком чрезмерно чувствительным, история принцессы произвела на него неизгладимое впечатление. Он подошел к ней и подал руку. Принцесса посмотрела на него сквозь вуаль, и ее огромные голубые глаза озарила невидимая ему улыбка.
— Вы очень любезны, — прошептала женщина, и они пошли вдвоем к монументам.
— Большое спасибо за помощь! — прокричала Алиса со своего верблюда.
Один из слуг осадил верблюда Алисы, но женщина запуталась в полах своего роскошного просторного платья, поэтому прошло много времени, пока она наконец спешилась. Ее белые кожаные ботинки тонули в песке, и она еле двигалась.