В камеру Джамиля вернулась с улыбкой, но ее друзья сидели с опущенными головами. Всех их поместили в одну камеру, кроме Роланда — парень сидел в соседней одиночке.
— Что он вам сказал? — спросил Линкольн.
— Он постарается, — с видом победительницы сообщила Джамиля. На какое-то мгновение от радостно приподнятого настроения ее глаза заблестели и она снова почувствовала себя сильной.
74
Мулла ввел их в мечеть, и дюжина мужчин тщательно, пядь за пядью, обследовали помещение. Геркулес оставался рядом с аль-Мундиром, подобно верному псу. Араба развлекало то, что его телохранителем стал его злейший враг. Поэтому, когда к ним подошел генерал с солдатами, он чуть ли не изменился в лице от неожиданности. По его приказу этот западный человек способен наброситься на его врагов и даже убить их.
Генерал остановился против двух мужчин и показал рукой на Геркулеса.
— Не обращайте на него внимания. Теперь он — моя сторожевая собака. Хотите посмотреть, как он действует? — спросил аль-Мундир и щелкнул пальцами, отчего Геркулес набросился на двух солдат, стоявших ближе всего к генералу. Он повалил их в порыве бешенства и вопросительно посмотрел на своего хозяина. Араб жестом приказал оставить поверженных солдат.
— Впечатляет. Если бы мы имели армию мужчин настолько… — Генерал замолчал, подыскивая слово.
— Крутых? — подсказал араб.
— Да, именно таких. Мы завершили бы войну в течение нескольких недель.
— Вы, генерал, правоверный мусульманин. Если все пойдет хорошо, ничто нам не сможет помешать. В последние годы мы видели, как младотурки изгоняли из самого сердца империи веру в Аллаха и саму религию, но все это должно скоро кончиться.
— Именно этого я и ожидаю. Над Стамбулом нависла угроза. Союзники могут в любой момент напасть на него.
— Никто не может касаться Махди, он учредит новую эру…
— Речь идет о смерти султана. Мы свою часть договора выполнили. Армяне города в ваших руках, — резко завершил разговор генерал.
Аль-Мундир бросил взгляд на надменного генерала. Ассасины были вынуждены иметь дело с людьми такого толка в интересах достижения собственных целей. Так было всегда. Однако, когда вернется Махди, все переменится.
75
Офицер, ожидая, когда его примет султан, сидел и перекладывал фуражку из одной руки в другую. У него потели руки, и он время от времени проводил пальцем по воротнику форменной рубашки. Потом он встал и прошелся по помещению. Он никогда не видел столько роскоши. Огромные декоративные вазы, позолоченные деревянные столики, картины и ковры. Все это, должно быть, стоило целое состояние.
Дверь белого дерева, ведущая в зал, открылась, и два гвардейца встали по обеим ее сторонам. Султан вошел, опираясь на трость. Офицер изогнулся в поклоне и задрожал.
— Офицер, — произнес султан, равнодушно глядя на военного.
— Господин, — начал заикаться офицер.