— Вспомни, пожалуйста, нет ли у тебя кого-нибудь в Управлении, кто мог бы в порядке любезности проверить это удостоверение и, может быть, узнать, на кого зарегистрирован номер сотового телефона?

Она поднялась и посмотрела в темное окно.

— Можно устроить.

Данные, соответствующие в Европе американскому номеру социального страхования, позволили бы выяснить не только кредитную историю человека, но и многое другое, начиная от имен родственников и кончая датой и причиной последнего обращения хозяина документа к врачу государственной медицинской службы. Американцев такое расследование несказанно возмутило бы. К счастью, лишь немногие знали, что в США это тоже возможно.

— И хорошо бы еще узнать, кому принадлежит сам телефон.

Она раздраженно вздернула брови, прищелкнула пятками и вскинула руку в нацистском приветствии.

— Jawohl, Herr Gruppenfuhrer![12] Не прикажете ли заодно и обед подать?

Может быть, она знала о Второй мировой войне не так мало, как ему казалось?

Лэнг решил подыграть Герт, но лишь самую малость.

— В этом нет необходимости. Пока ты будешь общаться со своими должниками, я попробую выяснить, возможно ли где-нибудь в этой гостинице посмотреть компакт-диск.

В гостинице, хотя она и походила на мавританский дворец четырнадцатого века, имелся бизнес-центр, не уступавший тем, какие можно найти в хороших отелях в Соединенных Штатах. Лэнг показал ключ от своего номера симпатичной молодой женщине, сидевшей возле входа, и та проводила его в кабинку, где стояли компьютер и принтер.

— Что-нибудь еще? — осведомилась она по-английски, почти без акцента.

— Нет… э-э… да. — Лэнг посмотрел на клавиатуру. — Я хочу распечатать несколько фотографий с этого диска, но не знаю испанский.

Она кивнула ему с высокопрофессиональной улыбкой, какая, Лэнг нисколько не сомневался, была у нее наготове для любого олуха, способного заплатить за номер в этой гостинице. — Никаких проблем. Позвольте ваш диск…

Она вставила диск в компьютер, нажала несколько кнопок и отступила в сторону.

— Все должно получиться. Если будут какие-то трудности, обращайтесь ко мне.

Лэнг сел перед экраном, почти сразу же запел принтер. Интересно, почему, когда ты моложе, всякие технические новшества не кажутся такими устрашающими?

Черно-белые снимки оказались совсем не такими четкими, как он в глубине души надеялся; то ли фотограф плохо навел на резкость, то ли расфокусировка изображения — следствие оцифровки старых фотографий. Компьютер уловил оттенок сепии, типичный для старых снимков. Чаще всего встречались различные виды фасада одного и того же здания. Лэнг узнал собор Святого Петра в Риме. На одном изображении был запечатлен мужчина на фоне базилики. Он был одет, похоже, в черную военную форму. Лэнг всмотрелся в лицо. Лет, пожалуй, тридцать пять, проницательные глаза и, самая главная примета, шрам поперек правой щеки. Лэнг присмотрелся внимательнее. Какие знаки различия на воротнике кителя? Трудно сказать, слишком расплывчато. Остальные фотографии, похоже, сделали или ночью, или в темном помещении. На них был тот же самый мужчина, только уже в штатском, стоящий перед какой-то скалой, на которой были высечены едва различимые буквы.

Лэнг долго рассматривал этого человека. Его лицо казалось… узнаваемым, что ли? Быть того не может. Он твердо знал, что никогда прежде не видел этого парня, и все же было в нем что-то знакомое. Возможно, кинозвезда или еще какая-то знаменитость минувших лет; вполне вероятно, что Лэнг уже видел это лицо в журналах?

Инспектор совершенно точно сказал, что снимкам около шестидесяти лет. Откуда он это узнал? На этот вопрос ответила уже следующая фотография. Здесь было ясно видно, что мужчина одет в военную форму, ее невозможно спутать с гражданской одеждой. Он стоял перед каким-то другим зданием. Лэнг всмотрелся пристальнее. Форма или черная, или очень темная, возможно флотская. На высоком воротнике какие-то… Лэнг поднес распечатку почти вплотную к лицу и узнал стилизованные молнии СС, элиты вооруженных сил нацистов.