А утром выпал первый снег. Красота! Холодные затяжные дожди, периодически идущие последние три недели, малость задолбали. Охотиться в такую погоду отвратительно, брёвна пилить противно. А если учесть, что резиновой одежды и обуви здесь нет (кожаные сапоги и плащ промокают за полдня), можно понять мою радость. Сейчас и живность должна повылазить, хорошая охота будет. Давно пора, а то все запасы копчёностей подъели.

В деревню мы пришли за полчаса до обеда. Поведение сестрёнки тут сильно отличалось от поведения в деревне Ходока. Там она была как рыба в воде, а тут вела себя немного скованно, на приветствия встречных отвечала сдержанно. Правда, не забывала мне заранее про всех рассказывать. Наверно, это из-за того, что многие знают нашу судьбинушку и, бывает, дразнят. Надо признать, выглядит поселение грязновато и запущенно. Все другие, виденные мной в этом времени, получше смотрелись. Дом отчима стоял почти в самом центре.

Гнат уже у ворот ждёт, улыбается.

— Проходите, проходите, гости дорогие.

Хм… ну да, мы ж теперь не хозяева, а гости. Сестрёнка опять повисла на шее, давно не виделись, блин. Меня тоже обняли.

— Машка, ты в доме всё знаешь, давай на стол накрывай. А мы с Мишкой пока о мужском поговорим.

— Знаю я ваши разговоры, — выдала эта мелочь и с гордым видом ушла.

Я хмыкнул. Гнат покачал головой.

— Ты её там не балуй.

— За это не волнуйся, ты больше балуешь.

— Ну а как с ней иначе, малая ж совсем. Тебя ведь тоже баловал. Да и Федька то яйца, то пирожки вам на сеновал таскал, за что от тятьки по мордасам не раз получал. Сколько я дурню говорил, задами пробираться надо, а он всё через двор бегал.

Мдя… что-то многовато ляпов, Саша, от незнания обстановки… хм… и "этого святого человека… со всеми удобствами" ты палкой тыкал!

— Где он сейчас-то?

— Конюшню убирает, уже закончить должен.

— Знает о моём приходе?

— Да знает, знает.

— И как?

— Хех, как. Зол очень, шибко ты его отходил.

— А не надо было вдвоём на одного лезть. Приятель-то его, Панкрат, заходил?

— Заходил, кха… дал я ему разок по шее, чтоб в дела родни не встревал. Ааа…, - он махнул рукой, — такой же дурак, как и наш. Если с Федором замиритесь, не станет досаждать.