Олег кивнул ему, бросился к постели и стал внимательно осматривать безжизненно распростертое тело. Один час! Значит, еще два в запасе.

Глаза, температура кожи, пульс, рефлексы. Сначала Ведищев был потрясен увиденным: Алла лежала так, будто судорога агонии только что пробежала по ее телу. Сердце Олега гулко застучало, но вскоре он успокоился. По едва различимым признакам, о которых упоминал анестезиолог, Олег понял, что препарат подействовал так, как нужно. Она была жива, но выглядела мертвой. Он опустился на колени перед кроватью, чтобы уловить незаметное дыхание Аллы. Рукой Олег опирался на прикроватную тумбочку, на которой стоял небольшой бронзовый бюст. Лицо истукана кого-то напоминало. Но задумываться об этом было некогда.

— Я забираю ее, — громко сказал Олег.

— Нет, — спокойно отозвался Ханмурзаев со своего дивана. — Мы будем хоронить ее согласно обряду. Если она умерла от заразы, то ничего, мы сожжем тело, и никто больше не заразится.

— Вы не понимаете, — начал убеждать Ведищев, — дело в том, что необходимо произвести исследования. Точно установить причину смерти и тогда уже решать, как хоронить тело. Давайте сделаем так: мы увезем ее, проведем исследования и вернем вам! Хорошо?

— Нет, — снова повторил Рафик.

В разговор вступил серый кардинал:

— Рафик, все может оказаться очень серьезно! Ты же не хочешь, чтобы сюда приехала милиция…

— Это не проблема!

— Но, послушай, обряд можно провести и без тела! И потом она так и не стала твоей женой. Грубо говоря, она не член твоей организации! К тому же у нее есть родные, мать. Они тоже должны попрощаться с ней.

— Пусть приезжают сюда!

— Рафик, — Камиль искал последние аргументы, но их уже не было, — Рафик, отдай ее! Этот человек любит Аллу, он имеет право забрать тело. А мы проведем обряд и так. Она не твоя женщина!

— Ты уже не первый раз ведешь себя как предатель, Камиль! — тон Ханмурзаева изменился. В воздухе запахло грозой. — Ты вообще на чьей стороне? Я давно замечаю, что ты ведешь двойную игру. Что ты хочешь? Занять мое место?

Камиль, до этого стоявший в ногах кровати, подошел поближе к тому месту, где сидел Рафик. Теперь он стоял в двух метрах от дивана, и Олег видел его профиль. Камиль скрестил руки на груди и сказал:

— Ты уже совсем рехнулся на своей власти! Скоро тебя увезут в психушку!

Олег, начинавший серьезно беспокоиться за успех мероприятия, повнимательнее посмотрел на бронзовый бюстик. Да это же сам Рафик! Боже, что в голове у этого человека! Пытаясь не рассмеяться, он снова склонился над Аллой. Для трупа она выглядела чудесно: восковая бледность, заострившийся нос. Надо будет ей потом рассказать, если удастся выбраться, конечно! Тем временем в комнате атмосфера из напряженной переросла в угрожающую.

— Вот так ты относишься к моему делу! — произнес Ханмурзаев с сильным кавказским акцентом.

Олег снова обернулся. Хозяин уже поднялся с дивана и стоял напротив Рашидова. Их разделяло несколько метров, но они не делали попытки их преодолеть. Ахмед обошел диван и стал за спиной Ханмурзаева. Из-под длинного правого рукава виднелось несколько сантиметров вороненой стали. И тут он вспомнил, как были убиты парень и девушка в его кабинете, в клинике. Ханмурзаев сам не стрелял, убивал Ахмед, стоявший позади него в коридоре. Любопытный дантист, несмотря на патовую ситуацию, сумел заметить это. Камиль был приговорен заранее. Сейчас великан выстрелит в Камиля, а потом, возможно, и сам Олег получит пулю в лоб. Оглядевшись в поисках выхода из ситуации, как и внизу, в холле, он ощутил состояние полной безнадежности. Хотя… Взгляд Олега упал на бронзовый бюстик. Надежда всегда остается…

Обстановка продолжала накаляться, скоро будет взрыв. Ханмурзаев, заводясь все больше и больше, выговаривал Камилю:

— Ты низкая сволочь, Камиль, ты кусаешь руку, которая тебя кормит! Посмотри, я создал организацию. Матери считают за честь, когда я выбираю их сыновей для своей армии! Мои орлы гордятся своим делом. Их жизнь отдана на служение высокой цели, а не проходит в мелочных заботах о хлебе насущном! Здесь все молятся на меня. Каждый мечтает выполнить мой приказ. И только ты крысячишь в моем доме. Зачем ты созванивался с этим, — он указал на Ведищева небрежным движением руки. — Что у вас за дела? Говори, Камиль! Может быть, если ты оправдаешься, я оставлю тебе твою педерастическую жизнь.