Одного шлепка, очевидно, было достаточно, так как парень сразу же приступил к загрузке своего грузовика. Когда Том вернулся к расчетному столу, он заметил мистера Дэвиса, президента компании, который стоял чуть позади него с ухмылкой на лице.
Когда последний грузовик был загружен, Том обратился к мужчинам:
– Вы, грузчики, тратите слишком много времени на поездку в депо и обратно. Я даю вам всего один час на дорогу туда и обратно, половину того времени, которое вы тратили раньше. Тот, кто опоздает с возвращением, будет бит, и я добавлю, что есть трое из вас, которые, я надеюсь, все же опоздают. А теперь отправляйтесь.
– Том, – сказал мистер Дэвис, президент, поднявшемуся обратно на свой табурет, – зайди ко мне в кабинет на минутку. Я хочу поговорить с тобой.
– Я заметил, как вы справились с теми водителями, – сказал президент, когда они сидели в его кабинете.
– Ты проработал у нас десять лет, и в знак признательности за твою верную службу я собираюсь повысить тебя до бригадира с удвоением твоей нынешней зарплаты.
– Да ты что, – сказал Том с угрожающим взглядом, – тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять, какой я верный сотрудник. Вы ни разу не повысили мне зарплату ни на пять центов с тех пор, как я работаю у вас. Вы даже не замечали меня на складе, чтобы сказать "Доброе утро". Вы мне не нравитесь, мне не нравится ваше лицо и особенно ваш нос. За последние годы я много раз мечтал его оттяпать, и вот сейчас я воплощаю одну мечту в жизнь.
Том протянул руку через стол, крепко ухватился за аристократический нос президента и несколько раз сильно дернул его. Затем он медленно выкручивал его до тех пор, пока слезы не побежали по лицу мужчины, а стон страдающего не вырвался из него.
– Эй, пока, старина, – сказал Том, направляясь к двери. – Как сказал бы Барни Гугл, надеюсь, тебе не будет больно.
Он шел домой под моросящим дождем и, войдя в дом, улыбнулся, когда Энн встретила его своей обычной лавиной оскорблений.
– Скажи, ты думаешь, что заходишь в сарай? – заверещала Энн. – Иди обратно на крыльцо и вытри свои грязные ноги. Думаешь, мне больше нечего делать, кроме как убирать за тобой?
– С кем, по-твоему, ты разговариваешь? – воскликнул Том, схватив ее за плечи и тряся до тех пор, пока у нее не застучали зубы. – Я научу тебя стоять и болтать, вместо того чтобы ужинать. Теперь ставь его на стол и делай все быстро, и отныне лучше готовь его к моему приходу. Что это за ерунда такая, когда уставший человек ждет свой ужин, придя домой с работы?
– Садись, дорогой, – хныкала Энн, с безумной поспешностью ставя на плиту кастрюли и сковородки, – я мигом поставлю все на стол.
Пока Том ел свой ужин в достойном молчании, она вилась вокруг него, как беспокойная мать.
– Достаточно ли горяч суп, Том, дорогой? – спросила она. – Не хочешь ли ты еще кусочек этого пирога? Это твой любимый пирог.
– Больше нет, – сказал Том, удивленно глядя на нее, потому что прошло уже много времени с тех пор, как она позволяла ему съедать больше одного куска пирога за едой.
– Быстренько вымой и вытри посуду, – сказал он ей, когда закончил, – а потом иди в гостиную, я хочу поговорить с тобой.
– Хорошо, дорогая, я сейчас приду.
Но она ни словом не обмолвилась о том, что бы он сам вытирал посуду, что было обычным на протяжении многих лет.
Когда она вошла в гостиную, она села на подлокотник его кресла, провела пальцами по его волосам, затем прижалась щекой к его голове. Он откинул голову назад, чтобы видеть ее, и начал: