– Стало быть, Верное сердце, – наконец сказал Северин. – Но нет ли чего-нибудь еще, что ты позабыла поведать нам, Хэйзел? Я подметил, что ты знатный боец, и это чистая правда; доверил тебе второй меч, ибо по стойке твоей уразумел, что ты способна воевать. Лучше, когда оружие держит тот, кто знает в нем хоть какой-то толк. Но по тому, как ты билась, я осознал другое. Ты сражаешься не как смертный воин.

Хэйзел подошла к одному из шкафов и достала оттуда миску. Налила в нее перекиси и смочила полотенце, чтобы протереть свои раны. Это был момент, которого она страшилась, момент, который мог перевернуть все с ног на голову.

Она избегала смотреть на любого из них, когда заговорила:

– На пиру я узнала, что последние пять лет служу Ольховому королю. Стоит мне заснуть ночью, как я просыпаюсь кем-то другим. И этот человек… Я не знаю, что она делает, но она обучена сражаться, и, кажется, мое тело это помнит, даже если остальная часть сознания – нет.

По крайней мере, Джек уже все знал и не смотрел на нее так, как Бен – словно она вдруг стала чужой.

– Постарайся понять, – попросила Хэйзел, заставляя себя продолжить. – Много лет назад я заключила сделку, но…

– Ты заключила сделку с Ольховым королем?! – заорал Бен, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. – Ты же выросла в этом городе! Тебе ли не знать!

Хэйзел смотрела, как полотенце розовеет от крови с ее рук.

– Я была ребенком. Я была глупой. Чего ты от меня хочешь?

– Почему ты это сделала? – спросил Бен. – Ради чего?

На плите завыл чайник.

Через нескольких бесконечных мгновений Хэйзел спрыгнула со стола и сняла его с огня.

– Тогда мы еще охотились на фей, у нас были приключения, – сказала она, поворачиваясь к брату. – Я не хотела останавливаться. Ты же знаешь – я не хотела останавливаться.

Она ожидала, что Бен рассердится, когда поймет, насколько глупой она была. Но не думала, что он испугается.

– Хэйзел, что ты натворила?..

– Я заключила сделку, чтобы нам не пришлось останавливаться. Ты сказал, что если бы научился играть лучше, мы могли бы продолжить…

В ее голосе послышались детские умоляющие нотки. Она ненавидела себя за это.

– Ты сделала это для меня? – на лице Бена отразился ужас.

Хэйзел яростно замотала головой. Он все неправильно понял.

– Я сделала это для себя. Я не хотела останавливаться. Я была эгоисткой.