— Что ты имеешь в виду?
— Ничего не изменилось?
— Нет. Ничего не изменилось. Надо только подождать, пока все поутихнет. Месяц или немного больше. А потом начнем. Все по-прежнему.
Она скрестила руки на груди.
Айра заметил сжавшиеся в кулак пальцы и сделал соответствующий вывод.
— Больно? Сменила пластырь?
— Понимаешь, его уже не хватает на полных трое суток. А с последним я просто немного запоздала. Ничего, новый скоро подействует. К утру наверняка. Так что я буду в порядке.
Его пальцы проскользнули между ее ног. Кельда затаила дыхание, потом, приняв решение, потерлась лодыжкой о его грудь.
— Почему так получается, что есть лишь две вещи, которые полностью отвлекают меня от боли, и одна из них горячая, а другая холодная?
— Первая — я, а вторая — лед? — усмехнулся Айра.
— Да, — прошептала Кельда.
— Наверное, все дело в том, что мы оба твердые, я и лед.
— Может быть, — согласилась она. — Может быть.
Часть вторая
Необходимая ложь
Глава 10
Табличка у входной двери на кирпичной стене старого, в викторианском стиле, дома на Уолнат-стрит в центральной части Боулдера разделена на две части. Верхняя половина содержит такую информацию: «Доктор Алан Грегори», нижняя гласит: «Доктор Дайана Эстевес». Первоначально мы с Дианой подумывали о том, чтобы добавить к именам краткое пояснение, что-нибудь вроде «Клиническая психология», но так увлеклись спором о том, чье имя должно быть вверху, а чье внизу, что в итоге упустили из виду главное.
За нас все решил мастер, взявшийся за изготовление знака. В результате получилось так, что несведущий прохожий вполне мог принять нас за пару, например, геологов-нефтяников.
Что касается нашего спора, то здесь пришлось прибегнуть к классическому средству. Правда, учитывая, что одним из спорящих была Дайана, монетку пришлось бросать не один раз, а три. Дважды победил я — и мое имя украсило верхнюю половину таблички. Впрочем, впоследствии побежденная сделала все, чтобы я пожалел об одержанной победе.
В тот жаркий летний день одной из моих пациенток была женщина, твердо уверенная в том, что существует один-единственный правильный способ закладки тарелок в посудомоечную машину. Не более предпочтительный, а именно правильный. Про себя я называл ее Кухонная Леди. Детали доказательства, которые она обрушила на меня в свой первый визит, были настолько ошеломительны, что, признаюсь, не задержались в моей памяти, но один из наиболее страстно отстаиваемых ею пунктов основывался на некоей таинственной концепции под названием «закладка посуды».