Когда Макар уже решил, что его сейчас выставят из кабинета, она вдруг сказала:

– Многим из наших подросших детей, особенно тем, кто попадает в систему с рождения, ничего не нужно. Их запросы примитивны: еда, тепло, выпивка. Моя задача состоит в том, чтобы и таких детей адаптировать к реальной жизни – за исключением выпивки, разумеется. Скажу вам откровенно, это трудно. Зачастую – невыполнимо. Ко мне попадают дочери и сыновья тех, кто вырос у нас, то есть это второе поколение сирот. – Она бросила взгляд на один из рисунков. – Между всеми этими ребятами и Мансуровым была пропасть. Он всегда знал, чего хочет. Ставил реальные цели и добивался их осуществления. Таких подростков… один на тысячу, может быть. Конечно, ему невероятно помог спорт.

– Чем он занимался? – спросил Макар.

– Вы не записываете? – вдруг встревожилась Гусева. – У вас диктофон?

– Боже упаси! Нет, никакого диктофона.

Заведующая успокоилась. Илюшину показалось, что когда она заговорила о своих подопечных, ее тон смягчился.

– Антон посещал секцию вольной борьбы. Все началось с того, что в двенадцать лет он удрал с прогулки. Перелез через забор, а воспитательница не заметила, что мальчик исчез. Бывает, подростки сбегают. Они либо идут в бывшую семью, из которой их изъяли, либо отправляются бродяжничать. Однако Мансуров и здесь стал исключением. Его занесло – или уж он целенаправленно пришел, не знаю, – в спортивный клуб. Он чем-то приглянулся тренеру. Вечером тот сам привел к нам Антона.

– Вы разрешили Мансурову уходить из детдома?

– Мы поощряем любые виды активности у подростков. А уж спорт!.. Антону было поставлено условие: ходить на тренировки без пропусков. Но он и сам не собирался их прогуливать. Несколько лет спустя стал чемпионом области по вольной борьбе среди юношей. Он даже ездил с тренером в Москву и там выигрывал соревнования, к сожалению, уже не вспомню, какие именно…

Гусева рассказывала бесстрастно, но взгляд за очками то и дело вспыхивал тревогой.

– Валентина Викторовна, он вам нравился?

– В каждом ребенке можно разглядеть что-то хорошее…

– Антон вам нравился? – повторил Макар, будто не слыша ее ответа.

Она вздохнула.

– Он меня… беспокоил. Знаете, попадаются дети… Ну, давайте начистоту: глупенькие. Однако рядом с ними чувствуешь себя хорошо. А возле Антона я всегда ощущала какую-то тревогу. Он генерировал поле напряженности, и все, кто попадал в него, оказывались под его влиянием. Ему могла противостоять только очень сильная личность. Среди детей в нашем доме таких не было и нет.

Кажется, Гусева пожалела, что сказала слишком много.

– У вас были нарекания на его поведение? – Илюшин поймал себя на том, что непроизвольно подстраивается под ее бесстрастный тон и казенные обороты.

– Нет, никаких. Он ни с кем не конфликтовал, если вы это имеете в виду.

– Стычек с другими подростками? С воспитателями? – Макар недоверчиво уставился на нее.

– Вам лучше поговорить с тренером. Гуляев до сих пор занимается с подростками.