Алкоголь, коварный враг нашего разума, продолжает играть со мной в рискованную игру. – Хотите – верьте, хотите – нет, но я знаю события ближайших сорока лет, только, чур, об этом не болтать, не хочется мне стать подопытным мышом у биологов в серых шинелях. – Я уже не замечаю, что разбалтываю свою великую тайну.
– Ты, Рогов, похоже гребанулся этим летом! – Озвучил диагноз Вадик. – Ты же понимать должен, что знать будущее не может никто, это принципиально не возможно, поскольку нарушает закон причинно-следственных связей. Учил же философию, нах!
– Вадя, не надо грязи! Я понимаю, что это не возможно! Тем не менее, факт на лице. На моём лице, между прочим. Я вам легко этот факт докажу! – Меня несёт всё сильнее и сильнее.
– Вот, смотрите, 26 сентября, в ближайший понедельник, наш Новосибирский летчик на Ан-2 врежется в дом на Степной[96]. У лётчика ушла жена, забрала сына, а у парня крыша съехала. Решил покарать неверную. В результате погибнет сам, угробит четверых человек – одну девушку и трёх маленьких детей… Жены и тёщи при этом дома не будет… Сегодня у нас 22 число. Он и сам еще не знает, что сделает через четыре дня, а я знаю.
– Врешь ты всё! Анекдот на эту тему вспомнил…
– Да, Вадим, подожди со своими анекдотами! Ведь, если Борька прав, то выходит, что он знает о катастрофе с человеческими жертвами. Может, можно как-то людей предупредить? – вдруг загорелся Олег.
– Ха! Поверил уже? – тыкаю я пальцем в живот приятеля. – Вот, Вадик точно не поверил, и правильно сделал, потому что, кто ж здравом уме в такое может поверить. – Предупреждать бесполезно, во-первых, никто не поверит, во-вторых, подумают, что псих и упекут на Владимирскую[97].
– Но можно же, что-то придумать, например, накормить этого лётчика пургеном, его понос прохватит, и будет не до таранов. Или написать на него донос в КГБ, что у него Солженицын в тумбочке лежит, его повяжут, пока будут обыскивать и допрашивать, он и остынет. – Сеновалов выдает на-гора творческие решения.
Беда в том, что я его фамилии не знаю, просто помню, что такое событие произошло. О нём в газетах не печатали. Только лет через 30 появится реальная информация. Спасти мы вряд ли кого-то сможем, но как подтверждение моих способностей – пойдёт.
– А ещё что-нибудь помнишь? – при этих словах Олег, который по сложившейся в нашей тройке традиции, заведует розливом, плещет в стаканы рубиновую жидкость.
Что бы еще такое вспомнить, что проверить будет просто? О! Вот ещё! Я с довольной рожей поворачиваюсь к телевизору.
– Сколько сейчас времени? 22.55. Вадик, телик включай. Пять минут до программы время. Это точно никак узнать из Новосибирска нельзя. Главное, моментальное подтверждение! Сейчас скажут и покажут старт «Союза-22» с Быковским на борту.
На синем фоне величественно поворачивается желтая тарелка антенны космической связи. Звучит пульсирующий оркестровый ритм музыки Свиридова, оптимистичный и жизнеутверждающий. Антенна заканчивает оборот, и Игорь Кириллов замогильным голосом сообщает, что сегодня в 12 часов 48 минут по Московскому времени произведен запуск космического корабля "Союз-22", пилотируемого экипажем в составе командира корабля Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР полковника Быковского Валерия Федоровича и бортинженера Аксенова Владимира Викторовича…
Друзья, молча, уставились на меня.
– Ну, ни фуя себе! Как ты узнал? – Ошарашено бормочет Сеновалов. – Я тоже так хочу. Представляешь, нах, какие тут бабки можно поднять?
– А про нас ты можешь что-нибудь рассказать. Вот, например, вылечу я из института после зимней сессии или нет? – Это Олег начал свою любимую песнь пессимиста.
– Я тебя огорчу, но нет, не вылетишь. Успешно закончишь НЭТИ в 1981. Правда, по специальности будешь работать совсем не долго, но это уже мелочи. После НЭТИ мало, кто по специальности работает.
– А мне? А я? – суетиться Вадик. – Не томи, Проф…
– Головка от буя, – подначивает его Ракитин. – Что ты так разволновался? Сейчас тебе наш Пострадамус тоже что-нибудь настрадает.
– Легко. – Спьяну я щедр на пророчества. – Будешь ты Вадим Васильевич самым из нас успешным, самым богатым и самым гребливым.