Боль от его пальцев, которыми он сжал мои предплечья, отрезвила, и я очнулась. Будто вынырнула из чёрного непроглядного тумана. Словно хлёсткую пощёчину получила.

– Какой ещё, блядь, Юра?! – надо мной нависал Саид, хотя в своём сне я была уверена, что это Шевцов пришёл по мою душу. И так сковало всё тело, что не шевельнуться, не закричать. Глупую Мышку парализовало от ужаса… А я так старательно убивала её в себе. Эту слабую, никчёмную девчушку.

Я не знаю почему, но стало вдруг легче. Вернулось дыхание, и я, наконец, почувствовала собственное тело.

– Отпусти. Отпусти меня, Саид, – выговорила с трудом, потому что от страха пересохло горло. И как ни странно, боялась я вовсе не Саида и того, что лежала под ним совсем голая.

Он пару раз моргнул, но лицо так и осталось перекошенным от гнева, а то, что упиралось в мою промежность сквозь тонкие трусики, говорило о его состоянии более чем красноречиво.

– Саид! – рявкнула ему в лицо, и Хаджиев отпрянул, оттолкнувшись от меня руками. Судя по звуку звенящей пряжки, застегнул штаны и сел на кровати спиной ко мне. Увидев в полутьме очертания его тату, выдохнула. Я вернулась в реальность. Всё нормально. Шевцова здесь нет. Есть только разъярённый как зверь Хаджиев…

– Что он делал с тобой? – сгорбившись своей огромной, широкой спиной, он упёрся локтями в свои колени и чуть повернул голову в сторону, видать, ожидая моего ответа.

Натянула одеяло до шеи, сжалась всем телом, пытаясь унять дрожь, что пробирала, казалось, аж до костей. По-хорошему, сейчас бы прогнать этого постельного топтыжку взашей, но сражаться ещё и с ним не было сил. Ни физических, ни моральных… Хватит сволочи, пытающей меня по ночам. Тело будто в огне горело и зверски хотелось пить.

– Принеси воды, – попросила тихо, и глаза защипало от слёз. Он повернулся, внимательно взглянул на меня.

– Тебе плохо?

– Нет, мне охренительно. Принеси воды! – повысила голос, но получилось как-то пискляво, истерично.

Хаджиев поднялся во весь свой исполинский рост, молча пошёл к двери, а я уткнулась носом в одеяло и заплакала. Заревела так, как не позволяла себе уже много лет. Выплёскивая из себя всю горечь и боль, что чёрным осадком накопились в израненной до кровавых язв душе. В груди жгло от этих непролитых слёз, разрывало мышцы и крошило кости, я задыхалась, цепляясь за край одеяла, будто держась за реальность, чтобы снова не ускользнуть во тьму. Туда, где меня ждёт мой персональный ад – мои воспоминания.

Саид взял меня за запястья, сильно сжал их, убирая мои руки от лица. Открыв глаза, встретилась с ним взглядом.

– Он насиловал меня… Но делал это не один. С ним были его друзья. Они меня… По очереди… Накачивали наркотиками и алкоголем, я отрубалась и они… – из горла вырвался рваный всхлип, а лицо Саида закаменело. Мне даже показалось, что оно побледнело. – Я просыпалась в собственной блевотине, иногда в луже мочи. Но каждый раз радовалась тому, что не чувствовала всего, что они со мной делали. Судя по тому, как всё болело наутро, я бы не выдержала всего этого… Он каждый раз говорил, что это последний, и каждый раз продолжал свои пытки. Ему нравилось смотреть, как меня трахают другие. Он сидел на кресле у кровати и наблюдал. Пока его дружок пыхтел на мне, он дрочил, глядя на всё это. Это продолжалось долгое время. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем… Это происходило постоянно. Я словно в рабстве жила. Как бесправное животное. Ну что, Саид? Тебе ещё хочется поиграть с куклой? Не смущает, что она уже давно сломана другим богатым мальчиком?

Склонив голову, замолчала, и в комнате повисла убивающая сознание тишина. Такая ужасная своим спокойствием, она будто шептала мне: «Это только начало». И я понимала, что, да, это начало. Начало того ада, через который я уже однажды проходила. Я выжила тогда, должна выжить и сейчас. Но тогда я убежала, прекрасно понимая, что ничто не закончено. Теперь же я бежать не буду. Не важно, встанет ли кто-нибудь со мной рядом или нет. Я закончу всё это. Я больше не буду убегать и прятаться.

Раздался хруст, и я не сразу поняла, что это. А затем перевела взгляд на кулак Саида, что упирался в постель, и увидела, как побелели его костяшки.

– Что я должен с ним сделать? – его голос прозвучал так, будто он говорил через силу. Словно что-то застряло у него в горле и мешало. Я услышала его шумный, хриплый вдох и подняла глаза кверху. – Скажи.

– Ты ничего мне не должен, Саид. Об одном прошу… Не делай со мной того, что делал он. Найди себе другую игрушку.