Тёмная галера кралась к своей добыче по ночному морю. Морские разбойники оказались именно там, где указал капитану проводник, старый рыбак подобранный в селении по дороге. Единственная удобная бухта, образованная огромными обломками упавших скал. Их странный и хищный корабль, похожий скорее на большую лодку, стоял привязанный к скалистому берегу, у темного вертикального склона Мёртвых Гор. Сами морские разбойники расположились на берегу, беспечно разведя костёр. Рядом с ними виднелся украденный скот. Свет от разведенного ими костра освещал склон, и был виден издалека, маня словно маяк. Но даже если бы не это, виолла Алкина безошибочно чуяла их. Они пахли недавней смертью.

— Шум прибоя скроет наше приближение — шептал виолле Кай Лайн, пока капитан Строк тихо раздавал приказы. Ориентируясь на советы рыбака, он подвёл галеру так, чтобы её до последнего закрывала гранитная глыба, высоко выступающая над поверхностью воды. По уверениям рыбака, прямо за этой высокой скалой был глубокий форватер. Конечно, это был дерзкий план, двигаться среди скал ночью, рискуя распороть днище корабля, или сесть на мель. Но надо отдать должное капитану Строку, он постарался свести опасность до приемлемой. Двое моряков из команды Строка на носу корабля постоянно проверяли дно с помощью лотов. Да и океан, с наступлением темноты осветился тысячами огоньков подводной жизни. Крохотные люминесцирующие рачки плавали достаточно глубоко, и их свет служил доказательством большой глубины. В относительно мелкой бухте их не было, но и заплывать туда Строк не планировал.

Галера, словно искусный охотник, должна была застать свою обречённую жертву врасплох и не дать ей никакого шанса на побег. Сейчас, сама виолла Алкина, Кай, и капитан Строк находились на носу галеры. Как только нос галеры покажется за скалой, они остановится. Команда яростно наляжет на рычаги лебёдок, и похожий на огромный арбалет новенький стреломёт на носу, до того надёжно укрытый кожаными чехлами, с громким стоном сгибаемого металла будет взведён. А потом, с треском и громким хлопком отправит в корабль врага длинные и тяжелые горящие стрелы, которые подожгут лодку налетчиков, или разобьют им борт. Может и не спервого раза, но обязательно. И оставят морских разбойников без надежды на спасение. А уже после, утром, можно будет подумать, как их взять на берегу.

План был прост, имел массу достоинств и поэтому виолла его поддержала. Хотя Кай предлагал какую-то малопонятную возню с лодками, для разведки. Строк уверенно доказал, что попытка спустить транспортную шлюпку, принайтованную на палубе, не только не поможет прояснить ситуацию, но может даже взбудоражить врагов.

Всё шло хорошо. Мальчик-адепт, который отбивал ритм мертвым гребцам, едва касался барабанов, тихие поскрипывания и приказы терялись в шуме прибоя. Галера, как огромный морской хищник, подобралась к добыче и издала рычание, сотканное из приказов и шума лебёдок. Несмотря на это, лишь двое из разбойников вскочили на ноги и кинулись к своему кораблю. Да и те двигались неуверенно, слишком медленно, один хромал.

Стреломёт мог выпускать по две стрелы, и первый же залп был довольно удачен — обе выпущенные стрелы вонзились в низкий борт вражеского корабля. Но тут Алкину отвлёк крик, скорее даже низкий рёв, раздавшийся сверху, со скалы под которой они проплывали. Обернувшись, она увидела, как из темноты, на доски палубы выпал бородатый человек, в странной одежде, с огромным щитом. Он как уродливая черепаха копошился на палубе, пытаясь встать, опираясь на топор. Его большой, сужающийся к низу щит, был намертво привязан к его телу, и сильно ему мешал.

— Кто-нибудь убьёт эту крысу, или мне всё делать самому?! — заорал Строк. Один из моряков, который находился рядом с неожиданным гостем, выхватил абордажный тесак и кинулся к щитоносцу, который наконец исхитрился встать на одно колено. Но две стрелы, прилетевшие из темноты, пробили моряка насквозь, и он покатился по палубе, снова сбив щитоносца с ног.

Сверху раздался многоголосый крик — и на кормовую надстройку со скалы начали прыгать новые и новые бородатые воины.

— Отворачивай от скал! — заорал Строк рулевому, но тот уже не мог выполнить приказ. Ему отрубил руки огромным зазубренным топором человек, у которого на лице было шрамов больше, чем виолла Алкина видела за всю свою жизнь.

Рабы виолы Алкины, первыми пришли в себя. Крайне непочтительно, можно сказать грубо, они столкнули свою госпожу в трюм. В открытый люк. Второй такой же находился на корме, прямо под ним сидел мальчик-барабанщик, задающий ритм гребцам. Крышка люка над ним так же была открыта, чтобы он мог слышать тихие приказы Строка. Алкина буквально упала по лестнице, и если бы не цепкие руки слуг, остановившие благородное тело у самого настила нижней палубы, точно разбила бы себе череп. Выдохнув и немного придя в себя, она начала было возмущаться, но тут увидела, как барабанщика, начавшего наращивать темп гребли, схватила за волосы огромная рука, и вытянула наверх. Юноша начал пронзительно кричать, но крик внезапно оборвался, и на барабаны рухнуло обезглавленное тело, заливая их бьющей струей крови, черной в серебряном ночном свете. Алкина задохнулась от ужаса, чувствуя множество смертей вокруг себя. Слуги потащили её прочь, но она вырвалась, ударив одного и глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя. Она виолла Алкина, из семьи Каймиль, и это она несёт смерть своим врагам! Она потянулась к силе дремавшей в ней, и попыталась отступить в то состояние самоотречения и полной сосредоточенности, в котором она всегда работала. Она чуяла как на палубе Кай, быстро и красиво свернул благословение Мора в боевое заклятие. Она восхитилась его мастерством. Она не могла так быстро превратить свой дар в оружие. Неожиданно мощное и страшное заклятье крушило саму суть жизни, заставляя все существующее переживать распад. Она недооценивала Схолу Ковенанта, её выпускники может и были грубы и не так всесторонне обучены как Алкина, зато они были сильны и эффективны. Но если дать ей время, то она может сплести и куда более жуткое оружие. Алкина не сразу, но смогла впасть в чародейский транс, и медленно потянула от умирающих людей силу. Она задумалась, что именно ей сделать… И тут в верхний люк упал Кай. Он упал прямо ей под ноги. Одна толстая стрела торчала у него в горле, вторая в груди. При падении он сломал руку в предплечье, и теперь она белела в полутьме осколком розовой кости. Он пытался кричать, но у него получалась только хрипеть. Алкина долго смотрела на молодого некроманта, не понимая происходящего. Наконец шагнула было к нему, чтобы как-то помочь. Виолла успела лишь склониться над молодым человеком, как Кая настигла предсмертная агония. Он забился в судорогах, мелко семеня ногами, словно куда-то бежал. В агонии он бился о доски галеры так сильно, что успевшая натечь кровь разлеталась брызгами на несколько шагов вокруг, окропив мелкими каплями и лицо виоллы. Наконец Кай затих. Виолла Алкина из семьи Каймиль пронзительно и некрасиво закричала, как какая-то крестьянка, и потеряла сознание.

***

Льдистое море в это время спокойно, как сон мертвеца. Но всё же это море — бесконечная толща воды. И едва заметным своим волнением вздымает море стены из пены и брызг там, где на пути бескрайнего водного простора встают скалы берега. За столетия, из казалось-бы нерушимой стены, вода выбила уютный залив. Подточенная снизу, стена в сотни метров высотой обрушилась в воду, образовав крохотную, по меркам безбрежного океана, но довольно солидную, по меркам человека, бухту. Узкий каменистый пляж, огороженный обломками скал. Пена и брызги окатывают эти обломки, и горе тому кораблю, который став игрушкой волн приблизится к береговым скалам. Разобьёт, разберёт на доски. А потом и сами эти доски растолчёт в труху. Чёрные в ночи, ощетинившиеся острыми гранями каменных сколов, ещё не сглаженными морской водой, хищно поблескивающие в серебряном свете скалы ждали свою добычу. Лишь два прохода было в них. Один — широкий и обращённый на север, по которому прошел драккар в тихую гавань бухты, и второй, глубокий, но узкий, ограниченный длинными обломками, и укрываемый с одной стороны навесом словно склонившейся над ним скалы. Скала, высокая, но достаточно плоская на обращённой к берегу стороне, имела удобный отлогий спуск, на который северяне вытащили рыбацкие баркасы, чтобы их не разбило их о камни. Выставив дозорных сторожить оба входа, Хродвальд и его команда ждала появления погони. План был прост — привлечённый огнем костра на берегу, враг должен был войти в бухту, и не заметив на фоне скал силуэтов северян, прозевать нападение с тыла. Северяне планировали тихонько подплыть к врагу на баркасах, и напасть, пока враги толпятся на носу, готовясь к драке, Баркасы были добротны, и достаточно высоки. Выгрузив коров и вытряхнув навоз, их проверили на течь и укрепили нос. Приготовили крюки и веревки, чтобы намертво привязать себя к судну врага, заготовили закрытое щитами место для лучников.

Оставалось только ждать.

Хродвальду было тяжело и неуютно в броне. Только у троих были кольчуги в его отряде. У самого Хродвальда, и конечно у Атли и Кленга. Но Клёнг её не стал одевать, ограничившись стёганым поддоспешником, а старый бард предусмотрительно нёс кольчугу аккуратно упакованную в кожаный мешок. И только Хродвальд отправился на скалы во всеоружии. И в первые же полчаса промок до нитки. Можно было бы сделать несколько упражнений с мечом, чтобы размяться и согреться, но в кольчуге от этого быстро устаёшь. А ведь впереди, возможно, трудный бой.

— Я не так давно хожу в походы, но уже понял: холод, слякоть и страх — вот три верных спутника войны, — заявил Хродвальду, сидящий рядом, и укутанный в шкуры по глаза Клепп.

— А шлава, добышя и победа так и норовят тебе ижменить! — тут же встрял Нарви Зубоскал.

— Хорошо сказано, мой весёлый мелкий друг! — непривычно весело сказал Кленг. И продолжил:

— Эй Клепп, как не крути, а ты тут самый высокий. Ведь так? — Кленг уставился на Клеппа, ожидая ответа. Тот долго думал, и наконец осторожно согласился:

— Ну.