«Дурачок, какая разведка? Здесь не в игрушки играют. Здесь каждое утро на помойке кого-нибудь находят. Сколько подружек я уже похоронила… Теперь, значит, моя очередь».
Она, наконец, заплакала, а Марат засопел, наверно, обнимая ее. В комнате стало совсем тихо. Тарахтел разношенный двигатель машины во дворе, по радио играла гитара, охранники азартно выкрикивали какие-то короткие фразы.
Гранцов «проснулся», потянулся и спросил:
— Как обстановка?
— Обстановка стабилизируется, — доложил Кирсанов.
— Оксана, ты слышишь, что там делается во дворе? — спросил Гранцов. — О чем они там болтают?
— О чем? — она по-детски, кулаками, вытерла глаза. — Нас охраняют трое. Во дворе стоит машина, они не глушат движок, чтоб аккумулятор подзарядить. Ночью нас перевезут в другое место.
— До ночи еще далеко. Как насчет посольства?
— Не слышно. Они даже не знают, что мы русские. Называют канадцами.
— Плохо, — сказал Гранцов. — Кругом бардак. Может, нас вообще по ошибке захватили?
Он встал и расправил матрас. Его рука что-то нащупала под засаленной тканью. Быстро отыскав прореху, Гранцов запустил руку внутрь и вытащил бумажный комок.
— Что такое? Да это записка! На каком это языке? Французский?
Оксана распрямила обрывок.
— Итальянский. Это письмо в полицию.
— Можешь перевести?
— Конечно. Меня зовут Риккардо Канталья. Меня… в общем, украли, 20-го ноября. Сегодня 28 ноября, и сегодня меня повезут в Буццо. Оттуда никто не возвращается. Кто найдет письмо, пусть сообщит в местное представительство «Фиат». Все.
— Нас тоже повезут в Буццо, — сказал Марат. — Духи называли это слово несколько раз. Только я не знал, что это название города.
— Это не город, — тихо сказала Оксана. — Это район в сельве. Партизанский район. Туда даже военные не заходят, боятся.
— Плохо, — сказал Гранцов. — Совсем плохая провокация.
Он встал и встряхнул тюфяк, приговаривая: