– Достал для меня один знакомый. Я призналась, что мой жених выполняет важную работу для Третьего рейха и его пора поощрить.

Не теряя времени, Генрих приступил к еде и ел жадно.

На протяжении всего ужина он молчал, и Ингрид все это время убеждала его в том, что он отлично справляется со своей работой.

– Расскажи мне о своей работе, – попросила она, когда служанка принесла десерт. – Чем ты сейчас занимаешься?

Он осушил свой бокал и вздохнул:

– Ты сама знаешь, я не могу говорить об этом. Все совершенно секретно.

– Я знаю, – надулась она, – но я уверена, что мы можем поговорить о чем-то, где я бы могла тебе помочь.

Генрих усмехнулся:

– Было бы неплохо уничтожить всех членов Сопротивления. Или по крайней мере не дать им взорвать наши топливные поезда, чтобы мы могли запускать наши ракеты Фау‑2[18].

Ингрид не успела ответить, так как зазвонил телефон, и он встал из-за стола, чтобы ответить. Но она задумалась. Может быть, если бы она знала, когда прибудут поезда с топливом, она смогла бы чем-то помочь.

Он вернулся серьезный.

– Произошла ситуация, в которую я должен вмешаться. Мне пора, – он взял свой пиджак и направился к двери. Перед тем, как выйти, он повернулся к ней, на мгновение его безразличие рассеялось: – Мне понравился наш ужин.

Затем он ушел и вернулся, когда она уже спала в постели. Но его ранний уход освободил целый вечер, чтобы составить план.

На следующий день она торопилась на работу, выдернула Ви из-за стола в уборную, чтобы поделиться идеей. Ви проверила, пусты ли кабинки, и после Ингрид тихонько заговорила:

– Я думаю, мы должны выяснить, кто взрывает поезда с топливом. У Генриха сейчас нет ни времени, ни сил, чтобы полностью расследовать это дело. Но, может быть, мы сделаем это за него. Должно быть, Сопротивление откуда-то получает информацию. И возможно прямиком из нашего отдела. Мы должны начать расследование с нашего отдела. Только несколько человек ответственны за топливные поезда, и мы бы легко проследили за ними.

– Конечно, Генрих бы исключил такую возможность, – прошептала Ви в ответ. – Кроме того, даты и время поездов держатся в строжайшем секрете. Практически никто не знает, когда они приезжают.

– Генрих знает, – заявила Ингрид, лицо ее просияло. – Держу пари, вся информация лежит в сейфе, а я знаю его комбинацию.

Ви с благоговением посмотрела на подругу:

– Ты думаешь о том же, что и я? – прошептала она, ее глаза раскрылись от предвкушения.

Вдруг в уборную вошла сотрудница из другого отдела, и пока она не ушла, Ингрид с Ви сделали вид, что прихорашиваются перед зеркалом, она, напоследок, кивнув им обоим, произнесла им «Хайль Гитлер».