– Будет странно, если я не приду, – ушла от ответа Исабель. Ибо появляться в храме ей не хотелось и это ее смущало. Раньше ей очень нравилось слушать Желя и оставаться после проповеди, помогая ему убрать алтарь и выровнять свечи. Во время этого Жель обычно рассказывал какую-то интересную или поучительную историю, а иногда давал Исабель книгу. Последний раз ей достался справочник по птицам. Странный выбор, но было интересно.
– Тогда тебе надо встать на рассвете, чтобы успеть привести себя в порядок, – ответил Винсент. – Вряд ли прихожанам и Желю стоит видеть тебя растрепанной, в помятом платье.
– Я так ужасно выгляжу? – Исабель почему-то расстроилась.
Винсент поставил бокал на столик, наклонился вперед и Исабель смогла разглядеть, что он очень внимательно на нее смотрит.
– Ты выглядишь нормально, Исабель, – неожиданно мягко ответил Винсент. – Просто не надо давать поводов для сплетен.
– Да. Да, ты прав…– Исабель провела рукой по волосам и, наконец, решилась спросить о том, что мучило и страшило ее.
– Винсент… я отравила свою маму? Скажи правду. Пожалуйста.
Виконт покачал головой.
– Ты – нет. Тот, кто дал тебе эти ягоды – да. Запомни это хорошенько, поняла? Не ты. Тот всадник.
– Но зачем? – жалобно спросила Исабель. Наверное, ей надо было испугаться, заплакать, но на самом деле ответ она знала еще до того, как задала вопрос. Задолго до этого. Ведь она умела слушать. Обрывки разговоров, сплетни, пересказываемы шепотом, когда думали, что она и Мелех не слышат. И уже в каком-то роде смирилась с этим. Как со страшной сказкой, которая тенью вставала за ее спиной все эти годы.
– А вот это я попробую выяснить. И если что-то выясню – скажу тебе сразу. Веришь мне? – спросил виконт серьезно. И Исабель без капли сомнений кивнула в ответ.
– Да. Я верю тебе, Винсент.
Глава 8
На проповедь пришла почти вся деревня и в храме было душно, не смотря на распахнутые окна. Горели огоньки свечей на алтаре, белели лица статуй Ирсы и Ярса, вполголоса переговаривались прихожане. В боковую дверцу энергичной походкой вошел Жель. Брови его были нахмурены, а возле губ залегла суровая складка. Он встал у алтаря и поднял руку. Гомон стих.
– Я насчитал крайне мало свечей, поставленных богам за время моего отсутствия, – громкий голос освященника гулко разнесся под сводами храма.
– Верно, мои прихожане решили, что разом очистились от всех грехов и вознеслись к святым небесам?
Жель обвел глазами притихших людей.
Исабель провела рукой по лбу. Жель всегда был спокоен во время своих проповедей. Сдержан, терпелив, готов разъяснять и пояснять – Исабель не раз слышала от него, что в этом и состоит миссия освященника. Не подавить своей волей, а помочь прихожанину услышать голоса богов и очистить свою душу, найти правильный путь среди сомнений, соблазнов и эмоций.
Но никогда раньше в голосе Желя она не слышала… гнев.
– Сегодня я хочу напомнить вам о грехе себялюбия, – освященник прошелся вдоль алтаря. – О ведущей к погибели уверенности в том, что человек может без конца идти на поводу своих желаний, мимолетных наслаждений и сластолюбия.