Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,
Медью убив их: жестокие в сердце дела замышлял он.
Сюда же мы относим греческие жертвы Зевсу на горе Ликеон и Артемиде в Аркадии. Или, например, жертвоприношение перед битвой с персами при Саламине. Это уже вполне карфагенский период, 480 г. до н. э.
«Когда Фемистокл совершал жертвоприношение у триеры главного начальника, к нему привели трех пленников, очень красивых собою, роскошно одетых и украшенных золотом. Как говорили, это были дети царской сестры Сандаки и Артаикта. Когда их увидел прорицатель Эвфрантид, жертвы вспыхнули большим, ярким пламенем и в то же время справа кто-то чихнул, что также было добрым предзнаменованием. Тогда Эвфрантид подал руку Фемистоклу и велел ему обречь на жертву юношей и, помолившись, всех их заклать Дионису Оместу. <...> Все в один голос стали взывать к богу и, подведя пленников к алтарю, заставили, как приказал прорицатель, совершить жертвоприношение».
Местами у греков случались куда более предосудительные инциденты:
«Нахождение в тризне эллинистического некрополя Китея фрагментов черепа и челюсти ребенка в возрасте до одного года и фрагмента детской плечевой кости вполне может свидетельствовать о ритуальном каннибализме. Важно отметить, что тризна тяготела к святилищу, центром которого была жертвенная яма с большим количеством костей животных и обломков бытовой утвари, вокруг которой располагались безынвентарные погребения младенцев и детей в возрасте до 3-5 лет, что позволило исследователям поставить вопрос о возможности детских жертвоприношений в ходе ритуально-поминальных обрядовых действий»1.
Перенесемся из Греции в Рим. Тит Ливий повествует о событиях в Италии перед битвой при Каннах:
«.. .Квинта Фабия Пиктора послали в Дельфы спросить оракула, какими молитвами и жертвами умилостивить богов и когда придет конец таким бедствиям; пока что, повинуясь указаниям Книг, принесли необычные жертвы; между прочими галла и его соплеменницу, грека и гречанку закопали живыми на Бычьем Рынке, в месте, огороженном камнями; здесь и прежде уже свершались человеческие жертвоприношения, совершенно чуждые римским священнодействиям».
Любезный Ливий, так «чуждые» или «прежде свершались»? Выберите что-то одно, учитывая, что римляне пользовались указанием Сивиллиных книг — кажется, ничего более «римского» и не придумаешь! Заметим, что ровно то же самое пишут Плиний Старший и Павел Орозий. Орозий может быть и предвзят как раннехристианский автор, но вот Плиния в антиязыче-ской ангажированности никак не упрекнешь!
Оправдания греков и латинян звучат неубедительно: да, мол, у нас такое случалось, но только в исключительных, экстраординарных случаях. А так — ни-ни! Как можно?! Это при том, что примеров в античной литературе приведено множество, да и археологи едва не каждый год находят новые доказательства кровавых ритуалов.
Будем предельно откровенны: человеческие жертвоприношения в Древнем мире
Н. Винокуров. Практика человеческих жертвоприношений в античное и средневековое время. Монография, 2002.
Мы можем вас шокировать, но термин «дифирамб» (сиречь в современном понимании «торжественная песнь в возвышенном стиле»), восходящий у культу Диониса, в глубокой древности означал... ритуальное отчленение головы. Жертву, связанную с почитанием божеств хтонического круга и прежде всего Диониса. Сам Дионис по тем временам ничуть не походил на «облагороженного» ныне винопийцу-эпикурейца, на поверку оказываясь жутковатым и очень недобрым божеством.
Другое дело, что с течением времени практика человеческих жертв постепенно отмирала. Сперва у средиземноморских цивилизаций исчезли совсем уж дикие обычаи унаследованные от эпох неолита до раннего Бронзового века — ритуальный каннибализм и ритуальные истязания.
У варваров столь нехорошие привычки сохранялось куда дольше, о чем нас уведомляет римский писатель I-П веков н. э. Луций Анней Флор, повествуя о Фракийской войне, случившейся около 112-110 гг. до н. э.:
«И не было в то время ничего более жестокого, чем их (фракийцев) обращение с пленниками: они совершали возлияния богам человеческой кровью, пили из человеческих черепов и делали для себя забаву из смерти пленников, сжигая их и удушая дымом; а также пытками исторгали плоды из чрева беременных матерей. Наиболее жестокими из фракийцев были скордиски, и хитрость их не уступала силе».