– Ну, я здесь уже ел пару раз. Я хочу сказать, а кто здесь не был?! И все же не то, что бы я был постоянным клиентом Ника Папандреаса, с которым мы «на ты».
– Вы до этого встречали мистера Папандреаса?
Я покачал головой.
– Нет, до этого мы не были знакомы лично, хоть я и знал, кто он такой.
– Откуда вы узнали, кто он такой?
Бог мой! Пора было заканчивать с этим!
– Вероятнее всего, потому что на меню есть его фотография. Послушайте, я думаю, что пора заканчивать. Я ценю присутствие всех вас и я обещаю вам всем, что, когда меня изберут, я приложу все усилия для поддержания служб экстренного реагирования нашего общества. А сейчас я хочу зайти внутрь вместе со своей очаровательной женой Мэрилин, поесть пирога и выпить кофе, и затем нам нужно будет домой, когда дети вернутся из школы. Теперь же одобрение от меня – у Ника Папандреаса в закусочной Вестминстера подают лучшие пироги! А теперь, пойдем. Я угощаю!
Я отступил от подиума, провел Мэрилин по стороне от него и представил ее Нику и Эми. Я не был первым политиком, которого Ник видал, но молодая официантка была в благоговении. Не то, что бы она дрожала, но она покраснела и язык у нее заплетался. Я немного поддразнил ее, а Мэрилин успокоила, спросив ее, кто она – Демократ или Республиканка?
Эми тихо призналась, краснея от смущения:
– Демократ.
– Все в порядке. Я тоже Демократ. Я все еще не решила, за кого буду голосовать. Это будут твои первые выборы? – Мэрилин и Эми разговорились, и я проводил их внутрь.
Эми настаивала на том, чтобы обслужить нас. Несколько человек из толпы тоже вошли внутрь. Брю МакРайли и Джордж Тилден сели со мной и Мэрилин за тот же столик, за которым все и началось. Я показал, что видел, и как развивались события.
Видеозапись происшествия стала главным событием на всех трех пятничных вечерних передачах, и к воскресенью стала национальной новостью. Мы с Брю поехали в Вашингтон и приняли участие в нескольких воскресных утренних передачах, и в этот раз без двух копеек от Стюарта. Это было по мне. CBS даже провели опрос вместе с The Sun, где я впервые обошел Стюарта, причем на целых десять пунктов.
Это все казалось мне совершенно нереальным. Я все ждал подвоха. Ну, я имею ввиду, ведь не станет на самом же деле никто за меня голосовать на выборах в Конгресс.
Глава 104. Импульс
Кампания продолжала набирать обороты после случая в закусочной. В течение всего следующего месяца я получил еще четырнадцать одобрений от шефов местной полиции и капитанов пожарных участков. Мы были в ударе! Ладно, Sun ратовала за Стюарта, но все заранее знали, что так и случится. Он был Демократом, а Sun была городской газетой, которая отдавала предпочтение Демократам, и они поддерживали его кандидатура в каждых выборах, в которых он участвовал. Для нас это не было проблемой; мы не думали о том, что в Девятом Округе для кого-то это будет важно.
Энди Стюарт в страхе метался из стороны в сторону. Он разбрасывался деньгами так, будто у него дома стоит печатный станок, и активно получал средства от банкиров для покрытия затрат. Мы шли с ним нос к носу, и меня удивляло, сколько пожертвований получал я сам. Далеко не все расходы шли из моего кармана. Я постоянно звонил людям, благодарил их и посылал им письма. Стюарт разбрасывался грязью обо мне налево и направо, и все совпадения с правдой были чисто случайны. Он поднимал тему «миллиардера, покупающего место», «убийцы», припоминал факт, что от меня отреклись, что я был линчевателем и «нестабильным и душевнобольным» (это он услышал от какого-то проплаченного типа, который меня никогда в глаза не видел). Он даже утверждал, что мне и трость не нужна, и я просто симулировал травму для жалости! В ответ мы просто опубликовали медицинскую справку из больницы Уолтера Рида, в которой сообщалось, что вред нанесен постоянный, и является уважительной причиной для отставки из армии.
Одним из глупейших случаев за всю кампанию был момент, когда он раскопал мою выпускную речь из старшей школы Тоусона, и выдернул кучу отредактированных фраз из контекста, чтобы указать на море моих недостатков. «Мы – самое большое, самое богатое, самое привилегированное и самое избалованное поколение американцев, которое когда-либо было» или «Наше наследие, похоже, будет самым льготным» или «Мы станем известны, как кучка ноющих придурков». Он даже вырезал слова из разных по смыслу предложений. Все это выло распихано по рекламным листовкам и по телевизору, чтобы показать, насколько я был далек от собственного поколения и своих сограждан.
Мы ответили, купив всю страницу для агитрекламы и опубликовав речь полностью. Она была слишком длинной для рекламы по телевизору, но мы выделили несколько наиболее удачных фраз, и актер с низким баритоном зачитал их. Брюстер негодовал, что я не рассказал ему про речь. Я же просто ответил ему, что я про нее забыл; это было семнадцать лет назад, ради Бога! Брю же вцепился в меня и спросил, что я еще забыл. (Как можно сказать кому-то, о чем ты забыл? В этом же уже главная логическая нестыковка!)
К тому времени даже The Baltimore Sun начал раздражать их любимчик. Они начали вести подсчет всего вранья, исходившего из штаба Стюарта. The Sunday Sun за два дня до выборов даже разместили наглую карикатуру на странице редактора. Там была показана парочка, которая изучала два идентичных графика, на одном из них была растущая линия под названием «Данные опроса Бакмэна», на втором была точно такая же с названием «Ложные утверждения Стюарта». Один персонаж говорил другому: «Даже по мне это похоже на дохлый номер». Мы это вырезали и вложили в альбом.