Он будет жить. Я рад, правда. Рад за Джилл, что её любимого не казнят.

Да, я смирился с безответностью. В последнее время мирился со всем, даже перестал себя уважать. Как началось всё со смерти мамы, так и закончилось увольнением Оливии.

Когда я во всем признался Джилл и само собой не получил ответа, то явно ощутил её некоторую отчужденность. Этого и следовало ждать. Она хоть и старалась делать вид, что всё как прежде, но вся истина была на её лице. Это мучило меня и угнетало, поверх собственных утрат.

Однажды, ночью, когда я в очередной раз распивал виски, в моей комнате возникла Оливия. Причём в длинном шёлковом халате.

— Что случилось? Мигель снова плохо спит?

— Нет, — мотнула она головой.

Оливия решительно и медленно прошествовала до меня и стянула с головы заколку. Волна пушистых волос рассыпалась до самого её пояса.

Они длинные? Только сейчас это узнал. Невольно залюбовался ими, но следом с плеч сполз и ее халатик, оставив няню абсолютно нагой.

Недурна. Маленькая грудь, тончайшая талия, длинные ноги с острыми коленками.

Не различая всех положенных граней, протянул руки к её грудям. Смял, скользнул ладонями по талии, ощущая бархатистость кожи, тепло женского тела. Опустился на бёдра, почувствовав в них дрожь.

— Вы красивая, — понял точно.

Алкоголь ударил в голову и я ближе двинул её к себе. Поцеловал в живот. Девушка задрожала ещё сильней. Запустила пальцы в мои волосы. Джилл… Как это на неё похоже. В голове переклинило, и я притянул Оливию к себе, кинул на кровать. Впился в ложбинку между грудями, заставив её простонать. Прошелся по телу языком к шее, страстно всасывая на ней кожу.

Поцеловала. Так скромно и невесомо. Нет, не так. Нужно иначе. Сделаю это сам. Прижался к чувственным губам. Скользнул языком в рот, исследуя и показывая, как это делает мужчина.

Такого, как я у неё сто процентов никогда не было. Да и у меня, в принципе, не было женщины не из ряда шлюх и порноактрис. Это какое-то новое экзотическое блюдо, которое я никогда не пробовал.