— Ну спасибо тебе, отец!

Я вошёл в подъезд и стал подниматься по обледеневшей лестнице. Пусть тут царил холод, от мысли, что я на верном пути меня бросало в жар, азарт гнал всё вперёд и вперёд.

Ага, квартира номер семнадцать. Сюда-то мне и надо.

Электрического замка не было, какой-то хулиган вырвал его с мясом. Во всю стену неприличная надпись — кажется, жильцы в курсе о половой ориентации мужчины.

Никогда и ничего не имел против геев. В конце концов, кого любить — это личное дело каждого. Да и преступлением с точки зрения нынешнего УК любовная связь между мужчинами не является. Что тут говорить, если нарком иностранных дел Чичерин был гомосексуалистом и не особо скрывал это от других.

Стук в дверь. В ответ тишина.

Что ж, если Баронесса дрыхнет как суслик, то вполне может не слышать меня, однако я настойчив.

Когда не помогают кулаки, пускаю в ход ноги.

Бам! Бам! Бам!

И снова тишина.

Хм… Дверь ходит ходуном. Такой грохот способен поднять даже мёртвого из могилы.

Мёртвого?!

Ёшки-матрёшки!

Вышибаю нахрен тонкую дверь вместе с замком, влетаю в квартиру и сразу же натыкаюсь на стену, облепленную сверху до низу картинками порнографического характера, на которых изображены исключительно представители моего пола.

Ну, с адресом я точно не ошибся. Баронесса изволит проживать тут.

Не теряя ни секунды врываюсь в спальню и сразу застываю.

Хочется заорать и выпустить весь барабан револьвера. Я опять не успел!

На расстеленной кровати лежат двое: Гайдо и мужчина лет тридцати. Судя по усикам, тот самый Куделин Степан Борисович.

И ведь не скажешь, что самоубийство.

Крови на телах, постели и полу — целая лужа. Кто-то славно поработал над любовничками, перерезав им горло.