Тихий шорох заставил её захлопнуть рот и резко выпрямиться. Глаза, которые постепенно привыкали к темноте, различили медленное движение. Реакция не заставила себя ждать — в долю секунды вытащив из сапога короткий нож, Лета молниеносно оказалась рядом с незадачливым воришкой и приставила лезвие к ямке под его горлом.

— Ты выбран не тот дом, — прошипела девушка, чуть надавливая.

Ответом ей был тихий смешок и знакомый шепот:

— Уверена? Мне кажется, я по адресу.

Ругнувшись, Лета опустила нож:

— Один тебя дери, Кай! Я ведь могла убить тебя! прирезать, как свинью.

Продолжая бормотать себе под нос ругательства, девушка нашарила пару свечей и зажгла их. Оранжевое пламя выхватило из темноты белые волосы и худое лицо с льдистыми глазами, в которых сейчас плясали огоньки.

— Что ты здесь делаешь, рыбак? — поинтересовалась Лета, зажигая еще пару свечей.

Дурацкая привычка — она любила свет. В родительском доме никогда не экономили на свечах, и хоть сейчас Лета была не с ними — и не было ни единого шанса на возвращение — она всё равно окружала себя огнём.

Поморщившись от прозвища, которое намертво приклеилось к нему со времен их первой встречи, Кай пожал плечами:

— Ноги сами принесли.

— Ноги принесли, а руки открыли дверь? — скептически прищурилась Лета.

— Я влез в окно, — признался парень, — Оно маленькое, но я достаточно худ, чтобы протиснуться.

— Ну да, ты с местными громилами и рядом не стоял, — окинув взглядом стройное тело юноши, девушка повторила вопрос, — Почему ты здесь, Кай?

— Я думал о тебе, — просто сказал блондин, делая один шаг вперед, — Честно говоря — я только о тебе и думаю. Но одно твое слово — и я уйду.

Лета на секунду забыла, как дышать. Она не ожидала подобного — открытого, честного признания. Они виделись почти каждый день — всё на том же берегу. Лета приносила ему хлеб с водой и забирала улов, чтобы потом передать его Хотону. Кай был новеньким в деревне, но он довольно быстро нашел общий язык с вождем общины, и тот ценил трудолюбие и упорство рыбака, приближая его к себе и старейшинам. Как и разбойницу Лету, у которой всегда были наготове не только забавные байки, но и неплохие украшения, и прочие радости.

Вот только с ней Кай всегда держался чуть настороженно, рассматривая исподлобья, как волчонок, готовый броситься в любую минуту. Лета же откровенно любовалась им. Она не привыкла скрывать свои эмоции — горячая греческая кровь давала о себе знать. Ей нравилось приходить на берег раньше положенного времени и, пользуясь моментом, издалека наблюдать за тем, как стройный парень с белыми, как снег волосами, закидывает сеть в воду, а после тянет ее к берегу.

Поэтому сейчас девушка слегка растерялась и просто смотрела на парня, широко распахнув свои серые глаза. Кай же, решив, что сморозил глупость и мысленно ругая себя на чем свет стоит, рванул к двери. Но на полпути Лета, опомнившись, рванула за ним и, схватив за руку чуть повыше локтя, рывком развернула к себе.

Кай отреагировал на автомате — резко обернувшись, он схватил девушку и прижал к стене. От удара из горла девушки вырвался тихий вскрик. Глаза парня горели — видимо, сработали старые рефлексы, когда ему везде и всегда чудилась угроза. Однако в следующую секунду хватка его ослабла, а ярость в глазах потухла.

— Я… — как то растерянно сказал парень, — Прости…