Она посмотрела на лиса и, не дождавшись разрешения мамы, коварно улыбнулась — во всяком случае она очень старалась быть коварной:
— Прокатишь? — почему-то сейчас ей это было очень важно, даже важнее фингала у Алька под глазом. Ей важно быть в Полях памяти и посмотреть, как там все.
Мама закрыла глаза и еле слышно сказала:
— Каеде, под твою ответственность. Если что-то случится с Ноа…
— …я сам принесу тебе свою голову. — он склонил низко эту самую голову, заставляя Ноа удивляться — кто же в здравом уме и этой… Какой-то памяти сам сдается.
Мама строго посмотрела на Ноа:
— Прошу, веди себя хорошо. Помни, что ты лера, Ноа. И не бойся Каеде — с ним тебе ничего не грозит. Только, Каеде, учти — никаких розыгрышей!
Ноа переступила с ноги на ногу — у неё теперь было два ножа, это Каеде надо бояться:
— Хорошо, мама. — Она посмотрела на замершую рядом Полли и тут же всплеснула руками: — А Полли не возьмем? А Алька? А Криса?! А…
Мама оборвала её, пока Ноа всех своих подружек и друзей не захватила в Поля памяти:
— Ты, Полли и Альк. И Каеде…
Тот склонил голову:
— Я помню. Ничего не случится. И никаких розыгрышей — слово чести.
— Хорошо. Вы это начали — вам и заканчивать, — сказала совсем непонятно мама. Ноа хотела спросить, что это значит, но тут лис стал лисом — по-настоящему, и из головы Ноа выветрились все вопросы.
Он был огромный. Он был пушистый. Он был послушный… Наверное. Если он не послушный, то у Ноа теперь два ножа — подмигивающего цу…Чего-то там …гами Ноа успела прихватить со стола и спрятать в кармане юбки, прежде чем забраться на лиса с четырьмя хвостами.
Как он бежал! Как он летел! Его прыжки с крыши на крышу иным и назвать было нельзя. Он летел, он парил в воздухе, как змей. Он позволял вцепляться в свою длинную шерсть сразу двумя руками, чтобы не упасть. Он иногда замирал, давая детям передышку и позволяя оглядеться и подхватить по дороге нового друга.
Ноа захлебывалась воздухом, ветром, свободой, смехом! Она не хохотала так вольно давно. Наверное, с самой своей смерти, почему-то это возникло в голове и тут же исчезло.
И Полли хохотала, и Альк, и даже хозяин призрачной канарейки Крис, которого подхватили в парке, пугая его гувернера. Рядом прогуливался пилотка — он все объяснит взволнованно несущемуся за лисом мужчине. Вся Аквилита знала Ноа, пилоткам не привыкать присматривать за ней с Полли и прикрывать с проделками.
Перемахнув за почти обрушившиеся стены, отделявшие Поля памяти от районов города, лис пошел спокойнее, выбирая дорогу так, чтобы деревья не царапали детей. Ноа, абсолютно доверяя лису, отпустила его шерсть и спокойно крутилась на его спине, пытаясь рассмотреть все: и деревья, и немногочисленные ямы от провалов, возникших в прошлом году, и уходящие к Ветряной гряде холмы. Скоро тут все изменится. Сюда придут люди, как раньше. Тут будут дома, тут будут дети, тут будет хорошо. Родители ей это не говорили, но откуда-то Ноа это знала.
Лис остановился, не дойдя до огромного, в три, а то и четыре человеческих обхвата дерева, гладкого, мощного, с высоко уходящими вверх ветвями. Возле него было многолюдно — рядом с призрачным мужчиной, сидящим на выступающем из земли корне, крутилась ребятня от трех до десяти лет. Грязные, чумазые, в старых одеждах и разношенных башмаках. Ноа подумала, что вечером пожалуется Броку на этих детей — пусть их нерисса Идо повоспитывает.