— Ноа, спустись к нам! У нас гость — нас приехал навестить мой кузен Ренар Каеде.

Ноа опустила взгляд вниз, узнавая рыжего мужчину — того самого из парка с канарейкой. Он изменился: стал еще худее, чем был, щеки ввалились, красные волосы стали длиннее, а короткая четкая тень на земле показывала четыре хвоста. Четыре. Ноа не знала, что её больше смущает — теневые хвосты мужчины или их число? У мамы тоже был хвост, но один. Он мелькал крайне редко, но все же мелькал.

Полли тут же уточнила, сидя рядом с мамой:

— Дядюшка Каеде, да?

Ноа храбро спрыгнула на землю, пряча руки за спиной — на всякий случай. Мужчина подошел ближе к Ноа и присел на корточки, заглядывая ей в глаза. Полли подскочила к Ноа, и она привычно сделала шаг вперед, заслоняя собой сестру.

— Дядюшка? — Ноа не помнила, почему ей это не нравится, но точно не нравится!

Рыжий мужчина поправил её:

— Просто Каеде.

Мама вмешалась:

— Дядя Каеде, Ноа.

«Дядя» обернулся на маму и упрямо возразил:

— Каеде. Никаких дядюшек и дядь. — Он снова повернулся к Ноа: — можешь называть меня по имени. Каеде — это значит Кленовый лист.

Ноа не помнила Дядюшку с мешком, но все же называть этого мужчину ни дядей, ни дядюшкой не хотелось. Почему-то. Особенно дядюшкой.

Мама была бы не мамой, если бы не уперлась:

— Пока только дядя! Понял?

— Каеде! — упорствовал мужчина. Ноа не понимала: ладно мама — она упрямая, но этот… Дядюшка…

— Дядя Каеде! — настаивала мама.

Он улыбнулся, почему-то подмигнул Ноа и предложил новый вариант:

— Лис. Ты можешь звать меня лисом, Ноа.

Она внимательно посмотрела на маму и все же уточнила: