Тот с десятком всадников и толмачом поскакал к селищу. Чуть погодя оттуда послышались женские крики и звон оружия. Воевода сделал знак, и к селищу помчался еще один десяток жураньцев. Вскоре из селища прибыл гонец.

– Там сумасшедшая баба одного нашего убила, – сообщил он. – Журань вяжет их. Не знает, что дальше.

Рыбья Кровь почувствовал сильное раздражение – еще и людей здесь терять.

– Почему убила? – строго спросил он.

– Да сумасшедшая, выскочила из-за угла и вилы в бок.

– Все сжечь, – коротко приказал воевода. – Сумасшедшую заколоть.

Следом появился другой гонец с противоположной стороны колонны и сообщил, что показались вооруженные сарнаки. Их не больше дюжины всадников, но они уже обстреляли из луков боевое охранение.

Над селищем поднимался дым. Вернувшиеся конники привезли жалкую добычу: десяток топоров, охотничьи луки, вышитые бисером женские одежды, пригнали нескольких пленников и лошадей.

– Зачем нам эти старики? – холодно обратился к Жураню Дарник.

– А что с ними делать? – смутился сотский.

Дарник не ответил.

– Гони их! – крикнул Журань своим воинам.

Двоих стариков и трех старух отогнали прочь. Остались дети и две молодые девушки. Их по знаку Жураня погнали к повозкам.

– А кто поведет к их главному городу? – спросил Рыбья Кровь.

Журань, спохватившись, помчался за уже отошедшими стариками. Арсы сдержанно посмеивались над незадачливым сотским. Старик с козлиной бородкой на круглом лице стал что-то оживленно объяснять.

– Он говорит, что у них главного города нет, – перевел толмач. – Три раза в год они собираются на большой сход, который всегда бывает на новом месте.

– Пускай ведет к своим ближним соседям, – сказал Дарник.

Старик снова что-то по-своему залопотал.

– Он говорит, что будет проклят на многие поколения, если приведет к ним смерть, – произнес толмач.

– Пускай ведет туда, где будут одни воины, к их князю.