– Встаем сюда, вот так… Объясняю правила игры. Ваша задача – построить домик из двадцати карандашей и возвести над ним крышу из этих вот наборов стикеров. Просто, правда? Теперь внимание, главное правило: пользоваться можно только одной рукой, вторую убираем за спину. Итааак, начали!

Началось соревнование. Я – не смотрю, не смотрю, не смотрю – наблюдаю за детьми. Мне нужно знать правила, нужно знать, что допустимо, а какую грань не пересекать, какими приемами можно пользоваться, а каких лучше избегать. Нужны рамки, в пределах которых я могу действовать, не опасаясь вылететь из конкурса, и приемы, которыми могу руководствоваться.

Подросток подошел к строительству с опытом балбеса, который не один школьный урок посвятил возведению собственного ранчо. Он ставил “бревна” аккуратно, не спеша, следя за тем, чтобы лакированная поверхность не покатилась, чтобы карандаши лежали ровно, чтобы каждый последующий ложился строго в той же точке, что и предыдущий, одновременно посматривая краем глаза за состоянием дел соперников. А у соперников дела шли не очень. Девчонки взвизгивали, подпрыгивали, суетились и скорей пищали, чем пытались что-то сделать. Мелкая моторика их еще не была развита в той мере, как у подростка, углы выходили то острыми, то тупыми, карандаши не желали удерживаться друг на друге и скользили гранями, сыпались стены, образуя хаос. Одна из девочек, та, что со взрослыми глазами, схватила карандаш второй рукой, за что получила первое предупреждение. Берем на заметку – мелкое жульничество допустимо. Щелкнула камера фотоаппарата. Когда подростку оставалось лишь возвести крышу, девчонка с капризным изгибом рта навалилась на стол. Все три строения разрушились.

– Это нечестно! – тут же завопил подросток.

– Она нечаянно! – атакует одна из зрительниц. – Пусть пробуют еще раз!

Это происходит помимо моей воли – я прикипаю глазами к ведущему, как загипнотизированная: к его бледной коже, мягким щекам, сочным, немного сонным губам. Мускулы его рта тянуче сокращаются, наружу вырываются отдельные звуки, но общий их смысл растворяется в воздухе. Это наваждение. Если перестану на него смотреть – исчезну. Боковым зрением отмечаю, что движение слева от меня возобновилось, только чуть снизилась амплитуда. Просто физически отрезаю себя от ведущего, механически поворачиваю голову к детям. Больше не смотреть на него, не смотреть, не смотреть.

Подросток стоит полубоком, крепко упираясь бедром в край стола и используя спину как щит. Девочка со взрослыми глазами работает основательно и честно, но вторая, издавая радостные визги, никак не может поставить один этаж без того, чтобы карандаши с глухим стуком не ударялись о столешницу. Женщина с цветочным платком дает ей подсказки, из-за которых она путается еще больше.

В кармане моих брюк вибрирует телефон. Номер незнакомый, и пока я решаю, стоит ли ответить, спереди раздается наигранно-радостное «И он сделал это!».

– Поздравляем с заслуженной победой, нелегко было? – подросток зыркает на девочку: – Да фигня!

– Какой самоуверенный молодой человек! Что ж, получай свой приз – вот этот вот замечательный кейс для документов! Еще раз поздравляю с победой, ну а мы двигаемся дальше.

“Самоуверенный молодой человек” затерялся в толпе со своей победой, неаккуратно цепляя покупателей кейсом. Продавщицы собирают рассыпавшиеся карандаши, с натугой поднимают стол, передвигают его к стене. Никто не торопится помочь, зато с дверей подсобного помещения за ними сыто следит полный лысеющий мужчина в деловом костюме. Он коротко кивает, и ведущий переходит к новому состязанию. Его мягкое белое тело слегка подрагивает, круглые покатые плечи приходят в движение, ровный без изгибов корпус разворачивается. Как паровоз, с глухим рокотом дернувшихся составов трогающийся с места и набирающий скорость. И в моих глазах – его отражение. Вновь.

Невероятно. И это мое первое задание, мое первое желание в «Золотой Рыбке». Ни у кого из тех, кто сейчас занимает лидирующие строчки, не было такой бессмысленной, такой нелепой, такой странно складывающейся с самого начала первой миссии. Передо мной прыгают страницы первых – выложенных – отчетов. Журавлико должен был уличными танцами привлечь не меньше тридцати зрителей, Tuman – построить из спичек миниатюрную копию Кремля, Д-7-28 – являть собой пример человека с активной гражданской позицией, Копи_Царя_Соломона – пешком дойти с самой южной точки города до самой северной, Серый_Мыш – найти в лесу Красную Шапочку. Это те желания, которыми славиться “Золотая Рыбка” – увлекательные, притягивающие, безумные. Когда во время своего ожидания я думала о вступлении в ЗР, я мечтала о том, чтобы просто попасть в игру, зацепиться за нее хоть пальцем, хоть кончиком ногтя, чтобы она не прошла мимо меня, как все остальное, чтобы перевернула мою жизнь настолько, чтобы я шагала в ритм с игрой. В этой точке вступления я видела поворотный рубеж. Нужно перевалить его любой ценой, пусть даже придется укрощать дикого мустанга или вручную отлавливать горного козла – что угодно, лишь бы стать участником. Вцепиться зубами в этот шанс и не отступать. Закрепиться во что бы то ни стало. Но… но как род Человек, подвид Эгоистичная Тварь, не менее часто я мечтала о том, чтобы не просто войти в игру абы как, а сделать это с триумфом не меньшим, чем у легендарного Tumana или одиозной Василисы Прекрасной. Мечта дерзкая, но уже пустившая тонкие корни в самое сердце, поэтому сейчас я чувствую себя одураченной. Пусть это начало, но не тот грандиозный старт, который воображала. Но, однако, бурея от негодования, я понимаю, что не откажусь от желания, каким бы глупым оно ни было. Откажись я сейчас – следующего ждать еще два месяца. Это значит, что еще шестьдесят дней мне придется вести бесцельное, ничем не скрашенное существование, и, выбирая между шестьюдесятью днями ожидания и бессмысленности и семью днями просто бессмысленности, я предпочту второе. Ведь не факт, что у меня хватит сил и решимости вступать в игру повторно.

Я выдвигаюсь на следующее соревнование.

– Ого! – восклицает ведущий. Я не смотрю, – не смотрю, не смотрю, – но восклицание, такое живое и эмоциональное, настолько не вяжется с его инертным образом, что едва не попадаюсь вновь в гипнотическую ловушку. Я держу его краем глаза в поле зрения и беззвучно смеюсь – подумать только! На кону мое будущее, а я не могу оторваться от человека, на которого даже смотреть неприятно. – Сейчас у нас будет соревнование между двумя прекрасными представительницами слабого пола. Будут другие желающие? Кто-нибудь? Ну же, нам нужен еще один участник. Всего один. У вас есть шанс получить подарок, нужно всего лишь выйти вперед и… Вы? Отлично! Попрошу вас встать сюда…

Смущенно улыбаясь, вперед выступает парень с плоским лицом. Держится немного скованно, руки сложены за спиной, стоит прямо, стараясь занимать как можно меньше места в физическом пространстве, являя собой этим такой явный контраст Сергею, что я против воли хмыкаю.

– Поддержим конкурсантов, – ослепительная масса разворачивается к зрителям. – Следующий конкурс называется “Опиши!”. Участникам нужно назвать как можно больше прилагательных, начинающихся на определенную букву, для того, чтобы охарактеризовать предмет, а предметом у нас будет… Кто желает вытянуть предмет?

Вызвалась девушка, моя соперница с простой, заурядной, той же плоской физиономией, тщательно и продуманно забарбированной и заостренной при помощи накладок, клея и вкладышей. Разума на лице не больше, чем у велосипеда; парень выглядел откровенно смущенным, поэтому битву я считала выигранной уже априори.

Ведущий – колышется в уголке глаза – протягивает ей коробку с прорезью наверху.

– В этом ящике находятся несколько предметов. Все они практически равнозначны, то есть на каждое можно придумать множество определений. Прошу, – он протянул коробку девушке. Та погрузила французский маникюр в «ящик», затем извлекла на свет квадрат. – И это ежедневник от фирмы Nazarenogabrieli! И буква, которая вам достается, это буква… “Ка”!

– Клевый! – реагирует девушка.