Он погладил его мощную шею, потрепал рваное ухо и сказал:

– Понимаешь, Рекс, житья нет из-за этого снайпера. Мы его выкурить не можем. На тебя последняя надежда. Исхитрись как-нибудь, достань этого гада. Каску! – обернулся он к бойцу.

Тот высунул каску, дзинькнула пуля, и Громов, подтолкнув Рекса, скомандовал: «Вперед!»

В два прыжка Рекс долетел до небольшой канавки и замер. В оптический прицел хорошо виден был лоб и рваное ухо собаки, но снайпер так удивился этой мишени, что не сразу нажал на спусковой крючок. А Рекс, будто чувствуя опасность, отполз на более глубокое место. Он терпеливо ждал выстрела, но его все не было. Видимо, фашисту надоело стрелять по пустым каскам, и он ждал более серьезной мишени.

Громов решил «помочь» снайперу и сверкнул из-за бруствера стеклами бинокля. Тут же хлестнул выстрел. А Рекс уже несся к воронке. Следующий выстрел сбил ветку с куста на краю воронки, но Рекс успел скатиться на дно. Отдышался и осторожно выглянул наружу. Впереди – пень. Чуть правее – большой камень. А еще правее – ложбинка.

Рекс напрягся, выскочил из воронки и бросился влево. У самого хвоста щелкнула пуля. Тогда он рванулся вправо и шлепнулся в лужу у самого камня. Пуля отбила кусочек валуна, а Рекс уже мчался к ложбинке. Прыжок! Еще прыжок! Бросок влево, вправо. Просвистело над ухом. Еще прыжок – и он кубарем полетел в ложбину.

Теперь надо отдохнуть и осмотреться. Пока Рекс приходил в себя, снайпер стрелял по кромке ложбины, не давая собаке поднять голову. Но Рекс и не собирался ее поднимать. Он прижал уши, опустил хвост и пополз по ложбине, огибая поле справа.

Снайпер заметно нервничал. Он стрелял и стрелял по тому месту, где Рекс лежал минут десять назад. Не меньше нервничал и Громов: он тоже не видел Рекса. Наконец снайпер успокоился.

А Рекс все полз и полз. Ложбина увела так далеко от развалин, что он уже не чувствовал запаха сидящего там человека. Это никуда не годится. Рекс осторожно высунул наружу нос и с удивлением обнаружил, что запах человека идет не слева, а сзади. Выглянул из-за бугорка и увидел, что он обогнул развалины с тыла. Где ползком, а где перебежками Рекс помчался к дому. Запах все острее и острее! Вот уже шерсть на загривке встала дыбом, вот уже хвост вытянулся поленом – значит, враг совсем рядом.

Рекс скользнул в щель и увидел серо-зеленый воротник, тощую шею и дряблую щеку, прижавшуюся к прикладу. Сунулся было в дырку, но не пролезла даже голова. Пришлось отступить. Рекс долго ходил вокруг развалин, замирая, когда осыпались камешки, пока не выбрался на остов обгоревшей крыши.

Снайпер отсюда как на ладони. Рекс подобрался, поудобнее уперся в балку, и… она рухнула. Снайпер вскочил, увидел падающее бревно и большую черную собаку, летящую вверх тормашками. Он успел вскинуть винтовку и совсем не по-снайперски дернул крючок. Раздался выстрел, грохот, стон, визг!

…Весь день капитан Громов не находил себе места. Он слышал последний выстрел снайпера и грохот обвала. Кинулся было к развалинам, но прорваться не удалось – таким сильным оказался заградительный огонь фашистов.

А вечером ему на грудь кинулась огромная взлохмаченная тень с какой-то тряпкой в зубах.

– Рекс! Рексик! Целехонек?! Пережидал обстрел? Молодец! Умница! А что это за тряпка?

Рекс чихнул и выплюнул серо-зеленый воротник унтер-офицера.