В своем лечении он применял большое количество препаратов, и вообще пропагандировал агрессивное медикаментозное лечение. В определенный момент он добился того чтобы мышцы расслабились так что меня уже можно было уложить на кушетку. У меня, правда, присутствовал синдром воздушной подушки. Когда человек, лежит на спине, он держит голову над подушкой на расстоянии около десяти сантиметров, если силой опустить ее на подушку, то она вскоре вновь вернется в приподнятое положение. Рита признается, что очень боялась меня в то время и не приезжала навестить меня. Но не только из-за этого она не приезжала ко мне в те дни.

От всех этих переживаний, у нее начались преждевременные роды, и на седьмом месяце беременности родился наш сын. Рита, как, оказалось, пострадала не так сильно, как мне показалось издалека, пока меня нес поток. То самое полено, что нанесло мне первый удар, сильно разбило ей в бедро. Глубокая рваная рана, страшно выглядела, но к счастью не была повреждена бедренная артерия, и сынок не пострадал.

Рита сама выплыла к берегу, но удар был сильным, она не могла своими силами справиться с подъемом по крутому спуску. Но удача не покинула ее, и через час Риту обнаружили случайные туристы. Ее тут же доставили в больницу, где сделали срочную операцию и ей ничего не грозило. Меня же нашли далеко не сразу, уже ближе к ночи вертолет обнаружил меня застрявшим в мусоре у излучины . К тому моменту вообще не стоял вопрос о спасении ноги, ее просто удалили, надеясь, что предупредили заражение. Затем мной долго занимались нейрохирурги. Они сохранили мне жизнь, но мозг все равно серьезно пострадал и меня выписали в состоянии овоща.

Однако мой врач-психиатр после того как медикаменты дали определенный эффект начал искать пути общения со мной. В ход шло все, что только можно представить, он даже применил гипноз, в который сам не верил. Много раз он приглашал Риту, для того чтобы она просто говорила со мной. Наконец он пробился ко мне. Там, во тьме моего подсознания он занял место моего учителя психологии из института, где я, разумеется, никогда не учился. Да какой там, на дворе 2020 год, никакой третьей мировой еще не случилось, а к космосу люди вообще остыли и занимались мирскими проблемами.

Позже, когда я пришел в себя, то в подробностях рассказал ему все что видел. Врач четко фиксировал этот бред для своей диссертации и публикаций. Я сам, без труда определил, что люди из моего бреда имели точных аналогов в реальности, а в качестве их имен мой мозг собрал коллаж из имен известных людей или людей искусства. Сам врач искренне развеселился, когда узнал что попал ко мне в бред в роли учителя.

Единственным субъектом, которого мы так не смогли идентифицировать и найти аналогов в реальности был тот самый Рыжий. Психиатр продолжал биться над этой загадкой, его это немного беспокоило. Впрочем, он склонялся к выводу о том, что это материализовавшийся образ моего подсознания, сопротивляющийся разрушению иллюзии. Ведь рыжий появился тогда, когда терапия начала давать положительные результаты, и я встал на путь выздоровления. В то время я уже начал реагировать на внешние раздражители и даже контактировал с людьми вне моей фантазии. Кульминацией стал момент, когда я сумел построить диалог с Ритой. В бреду я услышал ее и отвечал вполне осознанно, уже через два дня после этого я очнулся.

Наконец мой врач вернулся с утреннего обхода и, увидев меня улыбнулся:

– Привет. Все никак не можешь смириться с тем, что ты все еще пациент. – Мой врач был младше меня, поэтому между собой мы сразу перешли на «ты».

– Ну, знаешь. Я вообще уверен, что я в больнице всего два месяца, а никак не год и восемь месяцев.

– Это нормальное чувство. Вообще ты поразительно быстро идешь на поправку с самого момента пробуждения.

– С тех пор как я с вами, у меня только одно желание – поскорее выписаться.

– Достойная цель. Как протез?

– Скоро буду бегать. Если быть точным – летом, а то бегать по снегу и льду не очень хорошая идея.

– Ты сегодня прям какой-то необычно веселый, заходи в кабинет, поговорим.

Я зашел в его кабинет. Стены здесь были такими же обшарпанными, как и всюду в здании. Вообще больница была паршивенькая, но молодой врач на большее и не мог рассчитывать. Он сел за свой старенький стол, я сел напротив него на довольно побитый временем, скрипучий деревянный стул. Врач привычным жестом достал из ящика диктофон и включил его на запись. Он договаривался об этом еще с Ритой, чтобы полностью фиксировать весь процесс моего лечения. А после того как я пришел в себя он условился об этом уже со мной.

– Алексей. Я тут подумал и решил, что тебя можно выписывать. – Улыбнулся он. – Так что как только погода наладиться можешь ехать домой. Рецепты на лекарства уже выписал и приложу их к выписке, все рекомендации там же.

– Замечательно, прямо сейчас позвоню Рите! – в физическом плане я еще, конечно, не до конца оправился, но уж очень на меня давили местные стены. А ночами так вообще тяжело приходилось, особенно когда у буйных случался припадок. Врач хорошо это чувствовал, наверно, поэтому и решил меня поскорее выписать.

– Ты вчера вечером сказал, что хотел мне что-то еще рассказать?

– Нет, теперь, пожалуй, не хочу.

Мы рассмеялись.