Резкий выдох.

– Эй, я слышу, как ты дышишь!

– Да, я на связи, Алекс. Задумался немного. – Гарсон говорил очень медленно, так протяженно его речь не звучала никогда.

– Ты в порядке?

– Я-то да, а вот ты, судя по голосу нет. Зачем вообще вышел?

– Кто убил ребят, что произошло?

– Долгая история.

– Плевать. Что там за холмом?

– Словами и не описать.

– Ты что не можешь мне нормально объяснить что тут произошло?

– Алекс, тебе надо назад. Возвращайся на базу.

– Не пойду. – Говорить было тяжело, жгло в груди. Но я упорствовал.

– Ладно, малыш. Но если что Пересу скажу, что сам виноват.

К тому моменту я как раз добрался до подножья холма. Гарсон бегом спустился вниз, и, закинув мою руку себе на плечо, помог мне подняться. По дороге наверх мы ничего не сказали друг другу. Гарсон двигался очень медленно, будто в эфире, таким я его видел впервые. Обычно он наоборот делает кучу лишних движений, но не сейчас. Меня же от этого подъема уже практически покидало сознание. Я не видел лица Гарсона из-за светоотражающего забрала, и это меня немного беспокоило, очень хотелось понять, что у него на уме.

Наконец, когда мы оказались наверху я смог разглядеть посадочную площадку. От увиденного мне стало еще хуже, чем было. Передо мной была полностью разрушенная посадочная площадка. А метрах в двухстах от нее лежала груда обломков, по сохранившейся кое-где краске это были останки нашего спутника.

– Он прилетел, никому ничего не сказав. Спокойно пристыковался согласно процедуре и начал дозаправку. А затем уже из диспетчерской дал старт полностью заправленному и закрепленному на поверхности спутнику. – Гарсон без лишних прелюдий начал свой рассказ.

– Кто, о ком ты? – самые страшные мысли поселились в моей голове. Неужели опять он, опять рыжий?

– Селиванов. С ним что-то произошло. – Я выдохнул с облегчением, хотя это было абсолютно неуместно.

– А вездеход? – я указал пальцем на сломанную «Мальту».

– Так это тебя привезли. Он давно так стоит. Бернар так гнал, что подвеску разбил и снова движок угробил. Так спешили, что бросили его до поры снаружи. Хотели взяться, когда вы с Раджичем домой улетите. Хотя теперь все бессмысленно.