Государь оглянулся и увидел прямо посреди слепяще белого света небольшой оазис сочной зеленой травы, на которой сидел в изящном резном кресле красного дерева его старый знакомец…

– Адонай, – произнес император и вежливо поклонился, едва кивнув головой, дабы обозначить приветствие, но не выражать преклонение. Старик, буквально выдранный из кинофильма «Матрица», прямо со съемок эпизода с Архитектором, усмехнулся и сделал жест рукой.

– Присаживайся.

После чего лужайка на глазах расширилась, появилось второе кресло и небольшой столик с чайным сервизом.

– Давно мы не виделись, – спокойно произнес Петр. – Признаюсь, я уже стал забывать о тебе.

– Ты не рад меня видеть?

– Сложно сказать, – едва заметно пожал плечами император. – Я устал. Два столетия напряженной гонки – штука выматывающая.

– Именно по этой причине ты допустил ту небрежность с охраной? Ведь то, что она смогла тебя убить, – чистая случайность, порожденная твоей беспечностью.

– Злым умыслом. Игра закончена. Я чувствовал, что ты стремишься поставить точку.

– Я?

– Это ощущалось во всем. Не знаю. Не могу объяснить. Наши силы не сопоставимы, так отчего же мне брыкаться?

– Занятно… очень занятно, – усмехнулся Адонай. – Значит, ты решил уступить и принять судьбу?

– Падая в пропасть, расслабься и получай удовольствие, – ответил Петр невозмутимо. – Сколько бы я продержался против твоей воли? А устраивать постановку в духе «Пункт назначения», на мой взгляд, было глупо.

– Хм. Интересно. По каким признакам ты понял, что я собираюсь прервать твою игру?

– Какая разница? Просто интуиция и анализ происходящих событий. Я дал тебе шанс. Ты не подвел.

– Ты дал мне шанс? – удивленно выгнул бровь Адонай.

– Конечно. Иначе ты еще довольно долго придумывал бы то, как меня красиво убрать. Я уверен, в творении картины мира тебе не чуждо чувство красоты и совершенства.

– Наглец! – хохотнув, отметил старик, явно развеселенный такими заявлениями своего гостя.

– А что мне остается? – сказал с мягкой улыбкой Петр. – Я умер. Теперь, видимо, по-настоящему. Какие у меня перспективы? Булгаков в «Мастере и Маргарите» предположил, что каждому по вере его воздастся. Ты же знаешь – я не верующий. Так сложилось. Вообще ни во что не верю. Даже зная, что ты есть, – все равно не могу. Значит, что? Финита ля комедия. Отыграл акт и в утиль. В топку. В черную бездну вечности…

– А ты хотел бы еще сыграть?