Русская жизнь-цитаты 1-7 июля 2023

Maria Maiofis - Расшифровка вчерашней речи Евгении Беркович в суде... | Facebook,"асшифровка вчерашней речи Евгении Беркович в суде (сделана Варварой Туровой). Прочитайте и распространите дальше. Если даже после такого беззакония и таких пыток наше театральное сообщество продолжит, как ни в чем не бывало, давать спектакли, и публично и коллективно не встанет на защиту невинных (индивидуальные письма поддержки не работают, это уже понятно), у этого сообщества и у российского театра в целом нет будущего. ""Беркович: Мое мнение по данному ходатайству простое: я считаю что продление пребывания меня под стражей не справедливо, не правильно, не должно быть.  Судья: вы от себя будете чтото говорить?  Беркович: да, спасибо. Ваша честь, я поскольку занимаюсь театром много лет, у нас принято репетировать, я репетировала легкую, остроумную, замечательную речь долго, но я посмотрела на свою семью первый раз за  два месяца происходящего и поняла, что ничего легкого и остроумного здесь не происходит, и 2 месяца в сизо все силы уходили на то, чтобы находить радость, позитив и поддерживать себя и остальных, но чего-то силы кончились. Потому что…. Буду говорить эмоционально, зато коротко. Мы находимся на этапе предварительного следствия, это собственно расследование, тут не надо быть юристом, что такое расследование? Мы все понимаем, что такое расследование, да, три вещи: <нрзбрчв> вероятно совершено преступление, в этом есть что-то неизвестное и неустановленное, и есть собственно расследование этого таинственного и неустановленного. Я, видит бог, за два месяца так и не поняла, что же в этом деле такого таинственного и неустановленного, не говоря уже о том, что никакого преступления, события преступления просто не происходило. Неустановленное лицо написало пьесу, Неустановленное лицо Шекспир написало много пьес <нрзбрчв>, здесь установленное лицо Светлана Петрийчук написала пьесу на тему невероятно актуальную, в 16, 17, 18 годах об этом снимались сериалы, об этом - о женщинах, которых вербуют в игил - запрещенную в Российской Федерации организацию, говорили из каждого вообще утюга, не говоря о федеральных каналах. Были государственные заказы, о том, что профилактика терроризма, борьба с терроризмом это главная тема я слышу последние приблизительно 20 лет. Это одна из ГЛАВНЫХ тем для нас для всех. Как для государственных органов, так и для людей, которым просто не по барабану, что происходит в обществе. У меня две дочери, одной 17, другой 19 лет, мне не все равно. Едут женщины в Сирию потому что полюбили, не полюбили или они просто идиотки, на данном этапе не важно, не имеет значения, точно так же не имеет значения, хороший это спектакль, или плохой. Он может ужасный и не талантливый, но этот спектакль в отличие от многих произведений, по поводу которых мы можем спорить, такое прочтение, сякое прочтение, диссертации писать - про спектакль «Финист Ясный Сокол» думаю, что диссертаций не будет. В этом спектакле ясная, внятная, понятная, приблизительно, одна мысль он идет час 35 или 25 не помню, это не философский трактат. Ясная внятная мысль, что существует однозначное зло. Чудовищное опасное зло.  И оно - существует. Вот этот самый терроризм. Есть ещё тоталитарные секты это все приблизительно один механизмы. Есть реальные женщины, молодые, старые, умные, глупые, разные, очень разные, в разных обстоятельствах, которые в эту самую Сирию уезжают. Либо они погибают там, иногда успевая ещё кого-нибудь поубивать кроме себя, иногда не успевая. Либо они возвращаются  и садятся здесь в тюрьму. С одной стороны, справедливо, с другой - с ними не ведётся никакой профилактической работы ни до ни после. Нужно ли этих женщин сажать? Да, часто нужно. Есть ли у нас гарантия, что они выйдут и потом не продолжат? Да нет, нет такой гарантии. Суд в этой пьесе показан не очень симпатично, но, Ваша Честь, суд от детского утренника в России и во всем мире отличается. Было б странно если б суд был показан каким-то невероятно милым и нежным. Все. Одна мысль, единственная: это происходит, зло происходит, преступление происходит. Соучастие в преступлении, к сожалению, тоже происходит. Невозможно об этом говорить, об этом не говоря. Невозможно показывать завербованных женщин, (многие из которых действительно никуда не уехали, в общем даже практически не попытались, но мы сейчас не их судим, а нас со Светланой), и при этом их не показывать. Я один раз скажу про нашу замечательную экспертизу, потому что честное слово это не самая вообще приятная тема для разговора, просто в моем деле нет больше ничего. Во об ще ничего. Буквально ничего. Кроме допроса двух свидетелей, оба из которых говорят о том, что был прекрасный спектакль и <нрзбрчв>. Так вот, чтоб вы просто понимали, в этой самой замечательной экспертизе нам вменяется две вещи: жест, вот такой (показывает). Там много жестов и один из них вот такой. Я не преувеличиваю. Потому что это жест, который используют боевики Исламского государства - запрещенной в России организации, что-то там, не будем углубляться. А второе, что нам вменяется это инструкция по ношению хиджаба. Причем инструкция такая, положите платок на голову, откройте рот, концы завяжите под подбородком. Ну, инструкция по ношению платка в православной церкви приблизительно такая же. Я цитирую прямо дословно. И вот с этим всем невероятным объемом нечеловечески сложного и запутанного дела мы столкнулись 4 мая, проснувшись утром, и не успев выпить кофе, и с тех пор 2 месяца мы сидим в тюрьме. В тюрь ме. Мы говорим «сизо», это что-то такое… Это тюрьма. У нас дежурный говорит: «Беркович, не превращайте мне тюрьму в детский сад», вчера сказал, по какому-то там поводу. Я, вот, честно говоря, хотела бы, но она чего-то не превращается. За 2 месяца не произошло ничего. Как сказал один великий русский писатель, на всякое безобразие должно быть свое приличие. В этом деле не появилось ни одного нового документа,  <нрзбрчв> с которым мы могли бы хоть как-то ознакомиться, кроме таинственного допроса господина (фамилия нрзбрчв), который не имеет никакого отношения к этому проекту, не имеет и не имел, мы знакомы с этим человеком, мы знаем - не имеет и не имел. Все. Больше ничего. Ни одной бумажки, ни одного документа. Деструктурологическую экспертизу больше я обсуждать не хочу, я режиссер пожилой и опытный и первый спектакль я поставила, когда ещё никакой деструктурологии в жизни не существовало (нрзбрчв), так просто нельзя, так не может быть - 2 месяца не происходит ничего. Мы не разговаривали со следователем, ни разу. Не добавилось ни одной бумажки. Я, в своей профессии, не могу себе представить, что я приглашаю зрителя в театр, даже бесплатно, просто, вот, показ для мам и пап, у меня там декорация нет, в буфете ремонт, на сцене сидит монтировщик Вася и кое-как рассказывает про Ромео и Джульетту и чего-то с ними случилось. Потому что у меня такая работа, я - режиссер. Я, вообще говоря, полагала всегда, что у следователя работа - расследовать. В чем заключается расследование я не понимаю, в чем заключается преступление я не понимаю, в чем заключаются тайны и загадки этого преступления я тоже не понимаю. Тем временем. Заканчиваю говорить про наше дело и говорю про то, про что постараюсь говорить быстро, чтобы не заплакать. Тем временем, 2 месяца мы находимся в тюрьме. На воле находятся двое детей, одна из которых несовершеннолетняя, вторая - совершеннолетняя, обладающая довольно серьезными ментальными диагнозами, обе девочки были мною удочерены…. Я начинаю разговаривать <нрзбрчв> языком, короче удочерила я обеих девочек. Я вас очень прошу, Ваша Честь, ознакомиться с экспертизой, которую мы приложили, я бы очень просила моих защитников небольшие фрагменты озвучить, потому что это важно. Потому что… (прерывается)  Судья: я поняла вас, спасибо. Если вы сочтете необходимым дальше что о дополнить…  Беркович: да я сейчас 2 слова скажу и прекращу. Собственно говоря, я не понимаю, почему, почему бесконечно… Разумеется, я говорю о том, что я бы хотела, чтобы меня освободили полностью, потому что это справедливо, милосердно и безопасно. Но честно сказать, я сейчас мама. А не режиссер. (Плачет). Надо сидеть дома - я буду сидеть дома! За 2 месяца, господин следователь, можно было придумать хоть одно, хотя бы для вида обоснование, почему, нельзя меру пресечения изменить на менее  жесткую - окей, сидеть дома не пользоваться фейсбуком, это в моем случае пытка, но ничего, я за два месяца привыкла. Просто иметь возможность обнять детей. 4 года мы работали над тем, чтобы они по ночам не кричали и не рыдали, что мама исчезнет. Что маму посадят. Они знают, что такое мама в тюрьме. Они провели большую часть жизни в детском доме. Они знают, что если у ребенка мама в тюрьме, это значит мама не вернётся и ты останешься в детском доме. Так не может быть. Так по закону просто не может быть, то, что происходит сейчас. Все, спасибо. (Плачет)"".",Maria Maiofis - Расшифровка вчерашней речи Евгении Беркович в суде... | Facebook,https://www.facebook.com/maria.maiofis/posts/pfbid0REpbCeXWg5qjvdddqVkJFT1HDUGmNh6a3q73vrctDjNA9Mfq8hq3fXtDbmQNEitYl,2023-07-01 03:24:04 -0400

Георгий Кунадзе - УРОКИ ИСТОРИИ ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ? Фабула давнего... | Facebook,"УРОКИ ИСТОРИИ ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ? Фабула давнего российско-украинского конфликта проста как грабли: с момента избрания Владимира Путина президентом всея Руси он всеми правдами, а чаще неправдами стремился превратить Украину в послушного вассала. Ну а когда это «богоугодное» дело не выгорело, оттяпал у нее немалую часть территории, на том основании, что живущие там люди в своем большинстве говорят на русском. (Представьте себе, что, Великобритания проделала нечто подобное с Ирландией, США с Канадой, а Франция с канадской же провинцией Квебек...)  Шли годы, смеркалось, и 24 февраля прошлого года Россия вторглась в Украину, развязав в Европе «добрую, старую» империалистическую «спецоперацию» по лекалам столетней давности. И теперь не знает, как из этой архаики выпутаться без окончательной потери лица «главного лица» и краха ключевых институтов его власти.   Между тем, инструменты российского величия тают на глазах. «Твердая сила» России оказалась не вполне твердой, а «мягкой силы», то есть способности добиваться своих целей не принуждением, а убеждением, и раньше было немного, а после нападения на Украину не осталось совсем. Кого и в чем, скажите на милость, может убедить государство, проявившее полнейшую несостоятельность – политическую, военную, нравственную, интеллектуальную… Сегодня Россию не любят, не уважают и, страшно сказать, не боятся. «Глуши мотор, сливай воду», как сказали бы шофёры Крайнего Севера.  В начале прошлого века, размышляя о причинах поражения России в войне с Японией и последовавшей за ним смуты, вошедшей в историю как Первая русская революция, великий Сергей Витте горько сетовал на «ребяческое управление» огромной страной, на ограниченность и непомерную гордыню тогдашнего «хозяина земли русской» (самоназвание) и на авантюризм приближенных к трону мракобесов и проходимцев. Сегодня история повторяется. Увы, опять в виде трагедии.           После без малого полутора лет битвы с превосходящими силами противника украинцы имеют все основания верить в победу, без которой им не жить. И преисполнены решимости освободить свою землю, взыскать с агрессора компенсацию за нанесенный ущерб и, конечно, получить исчерпывающие гарантии от рецидивов имперской болезни, которой привычно страдают многие россияне. Иного Украине, в сущности, не дано: любые половинчатые договоренности чреваты новой войной.  Чего хотят «простые» россияне, понятно не вполне. Доступа к альтернативной информации у них практически нет, а редкие призывы к миру сурово караются государством. Зато призывов к войне до победного конца становится как будто больше. И дело не только в том, что такие «патриотические» призывы всемерно поощряются государством. Но еще и в том, что, чем дольше продолжаются бои, тем меньше людей в России вспоминает о том, кто на кого напал. И все охотнее повторяют идиотские слова об «упреждающем возмездии». В глубине души люди, конечно, надеются, что все как-нибудь образуется. Мысли о поражении России никто, естественно, не допускает, а о страшной цене гипотетической победы даже не задумывается. Что, впрочем, не столь важно для власти: народ в России существует не для этого. Как сказали бы по такому случаю англичане, ‘theirs not to reason why, theirs but to do and die’ (их дело – не спрашивать, зачем, а выполнить приказ и умереть).   В отличие от народа, так называемая российская «элита» всё давно поняла и ничего хорошего ни для себя, ни для России не ждет. Впрочем, до тех пор, пока это не касается ее лично, к жертвам войны, что к украинским, что к своим, российская «элита» в своей массе относится вполне хладнокровно: чего, дескать удивляться, на войне убивают.      Большинство же не успевших покинуть страну, но успевших потерять совесть россиян «элитных пород» вливается в ряды имперских реваншистов. Эти «добрые» люди придумывают Украине и ее друзьям всё более чудовищные наказания за «непослушание». Предлагая, например, нанести по ним ядерный удар, или взорвать плотину Киевской ГЭС. И то, и другое без какой-то определенной цели, а просто так, чтобы украинцы и все, кто им помогают, знали с кем имеют дело. (Как будто они еще не знают).  О ЧЁМ ПЕРЕГОВОРЫ? Все войны, даже если их называют «спецоперацией», когда-нибудь заканчиваются переговорами. Вопрос лишь, о чём? О полной и безоговорочной капитуляции? (Как случилось в 1945 году с нацистской Германией и милитаристской Японией после их поражения во Второй мировой войне.) О прекращении войны на условиях, продиктованных победителем? (Как случилось с Россией в 1856 году после ее поражения в Крымской войне.) Или о прекращении войны на приемлемых для обеих сторон условиях? (Как случилось в 1905 году с Россией после ее поражения в войне с Японией.) В самом начале пресловутой «спецоперации», когда скорое военное поражение Украины казалось многим неминуемым, ее представители были явно готовы к большим уступкам России. Которая, однако, посчитала их недостаточными. В дальнейшем ситуация на фронте начала меняться в пользу Украины, а ее поддержка в мире оказалась едва ли не абсолютной. В итоге, ранее отвергнутые Россией уступки Украины стали и для последней чрезмерными и излишними. По состоянию на сегодня военная инициатива полностью принадлежит Украине, а «непобедимая и легендарная» российская армия находится в глухой обороне и как никогда близка к поражению. В силу этого переговорные позиции Украины еще больше укрепились, а переговорные позиции России ослабели. Как ни странно, однако, выдвигаемые Россией условия прекращения войны стали даже жестче, чем раньше. Так, в частности, Россия вопреки всякой логики отказывается обсуждать вопрос возвращения пяти полностью или частично захваченных ею украинских областей. Типа, что захватили, то наше, а о том, что пока нет, можем поговорить. Если это запросная позиция победителя, вопросов нет. Но такая позиция стороны близкой к поражению – это чистая профанация дипломатии, чреватая срывом переговоров. Которые здесь и сейчас нужны именно России.          Причина такой вопиющей некомпетентности россиян состоит, полагаю, в том, что задавленные все менее вменяемыми директивами руководства ни на какой успех переговоров они не рассчитывают, просто «на автомате» говорят и делают то, что велят. В то время как украинцы действуют с горячим сердцем, но с холодной головой: отстаивают территориальную целостность своей страны, прекрасно сознавая ее силу и моральную правоту. С чего вдруг они пойдут на уступки жестокому, коварному и, называя вещи своими именами, не очень сильному и умному врагу?  К сказанному следует добавить, что ставки россиян и украинцев в их яростной схватке совсем не одинаковы.  Гипотетическая победа России означала бы расчленение Украины и в конечном счете ее исчезновение как суверенного государства. Напротив, гипотетическая, но все более вероятная победа Украины вела бы к краху сложившегося в России режима, но вряд ли бы угрожала ее существованию. Перефразируя классическое высказывание одного тирана из нашего общего с Украиной прошлого, скажу: режимы приходят и уходят, а страна и ее народ остаются. Отнюдь не претендуя на оригинальность, предположу, что Великая Отечественная война украинского народа за свою свободу и независимость, стыдливо именуемая в России «специальной военной операцией», закончится подписанием документа, отчасти напоминающего Договор между Российской и Японской империями, заключенный в августе 1905 года в американском городе Портсмуте. Напомню, что считавшаяся тогда великой державой Россия потерпела тяжелое поражение в войне с Японией. Однако, «проигравшей» признана не была. «Здесь нет победителей, а потому нет и проигравших», – заявил глава российской делегации Витте. Японцы и организаторы переговоров американцы с этим парадоксальным утверждением спорить не стали. Репарации Россия тоже как бы не платила, всего лишь «компенсировав» Японии затраты на содержание российских военнопленных. Суммы там фигурировали несуразно большие, но это никого не смутило. Единственной территориальной уступкой, на которые пришлось пойти России, была южная половина острова Сахалин, остававшаяся японской до середины 1945 года. Никаких гарантий безопасности Япония от России не требовала, ибо была на Дальнем Востоке много сильнее и к тому же имела союзный договор с Великобританией.  Таким образом, потерпев сокрушительное поражение в войне с Японией, Россия формально избежала капитуляции. И в целом потеряла не так уж много. Что, впрочем, не спасло ее ни от внутренних потрясений, ни от потаенной мечты о реванше.       Если предположить, что упомянутый выше Портсмутский договор 1905 года может быть взят за основу гипотетического российско-украинского договора, который рано или поздно заключат, России придется подтвердить границы Украины по состоянию на конец 1991 года, возвратить ранее захваченные у нее территории и полностью возместить нанесенный ущерб. Ущерб этот огромен, выдать его за расходы на содержание пленных, как условились Россия и Япония в 1905 году, не получится. И конечно Россия должна будет ответить за дикую антиукраинскую пропаганду, предав суду всех ее активных участников.  Положа руку на сердце, признаем, что никакие договоры и декларации еще долго не смогут убедить Украину в отсутствии у России реваншистских намерений, если у власти в ней останется г-н Путин или назначенный им преемник. Поэтому единственной надежной гарантией от материализации таких намерений стал бы приём Украины в НАТО или заключение ею договора безопасности с США по типу тех, что есть у Японии и Республики Кореи.   ЛОЖКА ДЁГТЯ Ни секунды не сомневаюсь в том, что по всем международным законам Украина имеет бесспорные права на полуостров Крым. Его присоединение к России никто не признал и в обозримом будущем не признает. Однако, проблема его немедленного возвращения законному владельцу рискует превратиться в своего рода камень преткновения на любых переговорах с Россией. (Конечно, кроме переговоров о ее капитуляции.)   Если допустить, что на гипотетических российско-украинских переговорах сторонам удастся договориться по всем вопросам, кроме крымского, то при всей солидарности международного сообщества с Украиной ее, боюсь, попытаются склонить к уступкам.  При этом, США и КНР могут, например, сослаться на прецедент Тайваня. Суть которого в том, что США признают остров китайским, а КНР воздерживается от попытки его возвращения военным путем. Эта замысловатая формула, предложенная некогда Генри Киссинджером и молчаливо одобренная китайским руководством, работает до сих пор. Пусть и со скрипом.   Сравнительно недавно так же обстояло дело с вопросом независимости трех стран Балтии – Эстонии, Латвии и Литвы, аннексированных СССР в 1940 году. Легитимность этой аннексии никто на Западе не признал, но ничего для ее прекращения не сделал. При желании можно найти и другие прецеденты такого рода. Объединяет их нежелание связываться со страной «не от мира сего», особенно, если она располагает ядерным оружием. До недавнего времени такой была Северная Корея. А сейчас на глазах становится Россия.            ПОСТСКРИПТУМ Несколько дней назад, начиная сочинять этот текст, я исходил из того, что, несмотря на систематические неудачи на фронте и привычный бардак в тылу, Россия все же не довоюется до полного поражения. А значит сумеет как-нибудь договориться с Украиной на тяжёлых, но хотя бы отчасти приемлемых для себя условиях. Именно поэтому я попытался «примерить» на текущую ситуацию модель Портсмутского договора 1905 года. Сейчас, по горячим следам вооруженного мятежа, устроенного наемниками ЧВК «Вагнер», сама собой напрашивается мысль о том, что Россия в принципе не способна воевать с Украиной на равных. И, следовательно, рассчитывать на договоренности по типу портсмутских уже не может. Условия мира продиктует победитель.   Легкость, с которой части «Вагнера» захватили Ростов,, растерянность так называемых «сил правопорядка», паника в высоких и высших инстанциях, предъявленные и тут же отмененные обвинения организаторам мятежа, безумные рассуждения штатных пропагандистов вроде мадам Симоньян о том, что закон – что дышло и, наконец, невнятные и, как обычно, запоздалые заявления г-на Путина – все это свидетельствует о том, что болезни российского государства зашли слишком далеко. С такими болезнями не то, что воевать, даже просто существовать трудновато. Будет ли позволено России заключить мир на продиктованных победителем условиях, как это случилось в 1856 году, или она все-таки довоюется до безоговорочной капитуляции? Ответ на этот вопрос мы, кажется, получим уже скоро.",Георгий Кунадзе - УРОКИ ИСТОРИИ ЧЕГО ХОТЯТ ЛЮДИ? Фабула давнего... | Facebook,https://www.facebook.com/gkunadze/posts/pfbid026prXHY5GiXqR9YWW7958WBFZL1vV7FRjWCn4rJnDeZYwegsBx8XVieM58Y3LtWYql,2023-07-01 04:56:05 -0400

"Жаркое лето в заснеженной Африке: почему мятеж Пригожина стал возможен, чем кончился и что показал?","Пригожинский мятеж буквально потряс российский политический ландшафт, нанеся смертельный удар по мифу «путинской стабильности». В то же время сам мятеж — его скоротечность и внезапный конец — оставили наблюдателей в полном недоумении. Попытки ответить на вопрос «Что это было?» множатся и становятся все более конспирологическими. Но именно в таких случаях на помощь может прийти сравнительный анализ. Действительно, а что мы вообще знаем о военных мятежах и их роли в политической истории?   Хотя военные мятежи известны со времен Древнего Рима (восстание наемников в Карфагене растянулось на два года), в новейшие времена политологи уделяют им мало внимания. В эпизодах крутых политических изменений они играют небольшую и, как правило, вспомогательную роль, часто становясь началом или предвестником переворота, революции или гражданской войны. В то же время, если посмотреть на политическую историю последних ста с небольшим лет, мы обнаружим, что вооруженные мятежи в основном концентрируются в определенных исторических периодах и географических ареалах, и эти скопления много говорят об их природе.  Затяжная война, мятеж и революция В начале XX века наблюдается высокая концентрация вооруженных мятежей. В ходе волны забастовок и массовых выступлений, известных как русская революция 1905 года, произошла целая серия матросских восстаний (самое знаменитое, но далеко не единственное — на броненосце «Князь Потемкин-Таврический»). Они разворачивались на фоне Русско-японской войны, в которой Россия терпела унизительное поражение, но не имели какого-то стратегического значения, а были лишь демонстрацией того, что политический кризис захватил военную сферу.  Следующая волна военных мятежей имела общеевропейский характер и была прямо связана с изнурительным кровопролитием Первой мировой войны, в которой ни одна из сторон не могла добиться решительного успеха. Весной 1917 года, после неудачного наступления на позиции германской армии, эпидемия бунтов охватила французские части: солдаты отказывались наступать. В начале 1918-го волна мятежей, начавшаяся с Которского восстания, прокатилась уже по Австро-Венгрии; основным мотивом там также было нежелание воевать, вылившееся и в массовое бегство с фронта. В итоге, в ноябре Австро-Венгрия вынуждена была подписать перемирие с Антантой и перестала существовать как единое государство. Наконец, в октябре 1918 года в немецком Вильгельмсхавене начался бунт моряков, а когда арестованные мятежники были доставлены в Киль, там началось восстание с целью их освобождения, в считанные дни переродившееся в общегерманскую революцию, приведшую к падению монархии.  В России в 1917 году ситуация разворачивалась противоположным образом. Положение фронта было относительно стабильным, а нестабильность была сосредоточена в столице — Петрограде, где царило политическое напряжение, усиленное хлебным кризисом. Без военного мятежа и здесь не обошлось, но он состоял в том, что расквартированные в столице полки, призванные в случае нужды встать на охрану порядка, массово переходили на сторону протестующих, предопределив победу петроградского восстания — Февральской революции, передавшей верховную власть Временному правительству. Фронтовые подразделения, считавшиеся надежными, предполагалось как раз послать к столице для усмирения бунта.  Генеральский мятеж и Гражданская война Буквально единичные теоретические работы о военных мятежах классифицируют их по следующим основаниям. Первый тип — это бунт солдат против своих «принципалов» — военного командования. Примеры этого типа мы видели выше. Мятеж начинается с того, что солдаты (матросы) отказываются выполнять приказ. Такой бунт обычно заканчивается провалом, но, даже провалившись, может оказаться предвестником или «запалом» широкой народной революции.  Второй тип — это восстание армейского руководства против своих принципалов — гражданских властей. Такое восстание имеет обычно форму переворота, в результате которого к власти приходит хунта или ее лидер. Но иногда такой мятеж начинается не в столице, а на окраине, а его лидерами становятся формальные или неформальные лидеры армейской корпорации (генералы). Тогда он принимает форму вооруженного похода на столицу с целью «наведения порядка». Такой характер носил знаменитый Корниловский мятеж.   После Февральской революции в Петрограде воцарилось двоевластие — Временного правительства и Петроградского совета, возглавляемого революционными радикалами. Слабость центральной власти оказывала дезорганизующее влияние на всю страну и на фронт, что предопределило провал июньского наступления российской армии. В этой ситуации главнокомандующий Корнилов предпринимает в августе 1917 года поход на Петроград, призванный покончить с двоевластием и установить в столице «твердый порядок», что позволило бы, в частности, стабилизировать фронт.  Мятеж потерпел неудачу в результате неготовности его лидеров начать масштабное кровопролитие, когда они обнаружили, что рабочие и восставшие ранее воинские части организовали оборону Петрограда. В октябре уже Петроградский совет, в котором возобладали радикалы-большевики, организует путч для свержения Временного правительства, что становится началом кровопролитной Гражданской войны, длившейся более четырех лет и закончившейся победой большевиков.  Если мятежи первого типа представляли собой восстания «снизу», сливавшиеся иногда с революционным левым движением, то двигателем второго типа мятежей является генералитет, выходящий из подчинения центрального правительства и обвиняющий его в неспособности обеспечить стабильность тыла и в потворстве левым радикалам (коммунистам).   Знаменитый «поход на Рим» сторонников Муссолини имеет сходство с этим типом мятежей в том, что следовал тому же движению с периферии в столицу и ставил своей целью установление твердой власти, противостоящей левым радикалам. Однако основную роль в нем играли не регулярные части, а парамилитарные образования (впрочем, ЧВК «Вагнер» также является доукомплектованным до уровня элитных частей парамилитарным образованием). В большей степени соответствует типу консервативного военного мятежа путч военных 17–18 июля 1936 года в Испании. Мятеж против республиканского правительства подняли военные генералы на окраинах страны, однако он натолкнулся на организованное сопротивление сторонников республики. Под контролем военных оказалась лишь треть страны, что, как и в России, положило начало гражданской войне, длившейся два с половиной года, но кончившейся победой консервативных националистических сил, возглавляемых военными.  Таким образом, военные мятежи играли важную роль в крушении старого монархического порядка в Европе в первой трети XX века. Мятежи «снизу» имели своей причиной затяжную войну и нередко становились этапом развития революции. Мятежи «сверху», организованные военным командованием, носили контрреволюционный характер. Но в обоих случаях они являлись проявлением глубокого политического раскола общества («левые» и «правые»), его радикализации и вовлечения военных в это противостояние.  Оба эти типа имеют довольно отдаленное отношение к пригожинскому бунту. Хотя Россия ведет затяжную войну, мятеж не был вызван усталостью от войны и нежеланием ее продолжать. Мотив похода на столицу, где засели виновники военных неудач, для наведения порядка широко пропагандировался Пригожиным накануне мятежа. Однако этот мятеж не был следствием вызревавшего в течение длительного времени политического раскола. Пригожин не Корнилов, и, вероятно, ошибались те, кто воспринял выступление вагнеровцев как — даже в отдаленной перспективе — восстание против власти и режима Путина.  Африканский мятеж и «тактическая коммуникация» Представление о той роли, которую играли военные мятежи в периоде после Второй мировой войны, дает новейшая база данных всех переворотов и их попыток с 1945 по 2022 год. Всего база данных фиксирует 982 события такого рода, из них 591 — попытки смены власти, в которых участвовали военные (60%). Однако в категории «Восстание» (Rebels — «перевороты, инициированные организованными военизированными группами, порвавшими с действующей властью и активно противостоящими правительственным войскам») насчитывается всего 62 события.   Таким образом, в целом военные мятежи составляют лишь 6% всех попыток смены власти. Успешными из них считаются 39, то есть чуть менее двух третей; причем успех подразумевает смещение действующей власти, но не обязательно установление собственно власти военных. При этом почти половина всех случаев (29) приходится на Африку. И это не удивительно: военный мятеж — признак слабого государства. Кстати, из оставшихся 33 мятежей пять приходятся на республики бывшего СССР 1990-х годов (по одному в Грузии и Азербайджане и три в Таджикистане), четыре — на Афганистан, по три — на Коста-Рику и Парагвай. Повторяемость мятежей — одна из их особенностей: из 34 стран, в которых они были зафиксированы, на 15 стран, в которых было более одного мятежа, приходится 43, то есть более 70% всех мятежей.  Частота африканских мятежей привлекла внимание исследователей. Самый известный из них, политолог Магги Дуайер, автор посвященной этому феномену книги, объясняет в статье «Тактическая коммуникация: мятеж как диалог», что, вопреки представлению о хаотическом характере африканских военных мятежей, большинство из них подчинены четкой логике и не направлены на захват власти. Как правило, речь идет о недовольстве солдат и младших офицеров своим положением (жалованием, условиями службы, местом в армии или системе власти). Мятеж является способом заявить политическому руководству об этом недовольстве, вступить с ним в коммуникацию через головы высших командиров, коррупцией в среде которых мятежники и объясняют несправедливое отношение к себе. Для понимания природы такого мятежа, пишет Дуайер, важно отметить, что, хотя угроза насилия является неотъемлемой частью мятежа, мятежники стремятся избежать его и избегают в более чем половине случаев.  Действительно, непосредственным поводом для пригожинского мятежа стало, как известно, требование министра обороны Шойгу к ЧВК «Вагнер» подписать контракт с Министерством обороны, что лишало вагнеровцев автономии и исключительного, привилегированного положения. Мятеж был прежде всего демонстрацией несогласия с этим решением. Несогласия, которое необходимо было через голову нового непосредственного начальства (Министерства обороны, обвиняемого в некомпетентности и коррупции) адресовать высшему политическому руководству.  Это сравнение вполне объясняет и внезапное окончание пригожинского мятежа. Его африканский паттерн предполагал не боевые действия, но лишь демонстрацию угрозы. Как известно, агитируя вагнеровцев, Пригожин призывал их присоединиться к «автопробегу до Москвы». Колонна вагнеровцев атаковала воздушные цели, способные уничтожить ее с воздуха, но в их логике это была защита «автопробега». Когда же колонна стала приближаться к Московской области, где были заминированы мосты и собраны какие-то кордонные силы, а Путин так не вышел на переговоры, «автопробег» потерял смысл. Атаковать регулярные войска, пусть даже и достаточно слабые, означало перейти к другому сценарию, который, скорее всего, даже не предполагался.  Такое объяснение пригожинского мятежа выглядит тем убедительнее, если вспомнить, что основной сферой деятельности Пригожина в последние годы была как раз Африка, а основной базой там — Центрально-Африканская Республика. Согласно упомянутой базе данных, ЦАР (наряду с Афганистаном) является чемпионом по военным мятежам: четыре кейса с 2001 года, историю которых Пригожин, скорее всего, узнал от непосредственных участников событий.  Непреднамеренные последствия африканского сценария Хотя сценарий африканского мятежа не предполагает далеко идущих планов по захвату власти или смене режима, а имеет в виду ограниченные цели, эти мятежи, однако, нередко влекут за собой глубокие непреднамеренные последствия, признают их исследователи («Мятеж с непреднамеренными последствиями» — название одной из глав книги Дуайер). Авторы еще одной работы, посвященной африканским военным бунтам, пишут: хотя мятежи редко перерастают в переворот, то есть ведут к смене власти, они тем не менее указывают на повышенную вероятность переворота в будущем. И логика этого процесса понятна. Военный мятеж сигнализирует о наличии проблем в треугольнике «военные подразделения — высшее военное командование — политическое руководство». Мятеж — это сигнал конфликта между военными и верхними уровнями управления, в то время как попытка переворота — это конфликт армии или ее высшего руководства с гражданскими властями. Второй конфликт может быть следствием или развитием первого.  Впрочем, в уже цитировавшейся теоретической работе о военных мятежах Жаклин Джонсон описывается еще один тип мятежей. Они связаны с зацикленностью гражданской власти на задаче предотвращения возможного переворота. Для сведения этого риска к минимуму политические власти сами создают или намеренно усиливают проблемы координации вооруженных сил, то есть, попросту говоря, разногласия и конфликты в армии, которые в конце концов ведут к мятежу. И это весьма похоже на российский случай. Подогревая или никак не смягчая конфликт Пригожина с руководством Министерства обороы, Кремль затем согласился на подчинение ЧВК «Вагнер» Министерству, но не предпринял усилий по координации этого процесса. Пригожин же имел основания считать, что решение в пользу министерства для Путина является вынужденным и стратегически дискомфортным. О чем, по всей видимости, он получил и прямые сведения от своих источников.  Так или иначе, военный мятеж, если он случился, — это признак слабого государства, сходятся во мнении исследователи. Чем бы он ни был спровоцирован, существенны те институциональные условия, которые сделали его возможным. А его взрывной эффект — эффект прорыва статус-кво — обнажает обстоятельства, существование которых мы могли раньше лишь предполагать, но которые были надежно зацементированы верой в «стабильность режима». Их два.  Во-первых, мятеж обнажил наличие в окружении Путина и в его системе власти внутренних расколов, связанных с сознательной политикой «разделенной» элиты, но сегодня находящихся в той стадии, когда они могут выходить из-под контроля, а «верховный арбитр» не способен их разрешить аппаратным путем.  Во-вторых, готовясь к решительной схватке с военным руководством, Пригожин начал искать публичную поддержку (видеообращения, поездки по регионам), что является категорическим табу для элитных конфликтов в устойчивых авторитаризмах. При этом очень скоро выяснилось, что наибольший отклик вызывает критика с милитаристски-консервативных позиций не только высшего военного руководства, но и самой войны и поводов к ее началу. Это обстоятельство вскрыло двусмысленность и ненадежность того статус-кво лояльности войне, которую камуфлировал милитаристский раж официоза и пропаганды. А очевидные симпатии части публики к Пригожину обнажили шаткость и условность позиций Путина как лидера «российского патриотизма» и потенциал «альтернативного патриотизма», нелояльного войне и ее риторике.  По сути, перечисленные выше обстоятельства — переход управляемого конфликта внутри правящей коалиции в неуправляемый и появление признаков раскола в общественном мнении — это и есть основные предпосылки столь любимого теперь журналистами «раскола элит». Не сам раскол, а предпосылки, которые могут в перспективе в него превратиться, если общественный запрос на альтернативу будет расширяться и приобретать видимые черты. Это, на самом деле, не так много, но несравнимо больше, чем было еще позавчера.","Жаркое лето в заснеженной Африке: почему мятеж Пригожина стал возможен, чем кончился и что показал?",https://re-russia.net/analytics/085/?utm_source=telegram&utm_medium=social&utm_campaign=085,2023-07-01 04:57:26 -0400

Эхо -