В войсках очень терпимо относились к представителям иных конфессий – мусульман отпускали со службы для участия в молебнах, а при лейб-гвардии Финляндском полку состоял пастор, – но подавляющее большинство воинских чинов все-таки исповедовало православное христианство. «Русские солдаты должны отомстить злодеям, истребляющим православную веру их, и Бог будет им помощником» – говорилось в приказе по 1-й армии от 27 июля 1812 г.

Еще при Павле I произошло обособление полкового духовенства от епархиального. Все священники армии были подчинены Полевому обер-священнику, присутствующему в Святейшем Синоде. Основной его функцией стало назначение в полки «достойных иеромонахов и священников». Также обер-священник ведал вопросами назначения пенсий и наград военному духовенству. По «Учреждению для управления Большой Действующей Армии» высшая духовная власть в войсках перешла к обер-священнику армии и флотов, в подчинении которого состояли Полевые обер-священники армий и корпусов, в свою очередь осуществлявшие надзор за полковыми священниками. В 1812 г. обер-священником армии и флотов был протоиерей Иоанн Семенович Державин.

Отдельная глава Устава 1797 г. была посвящена «службе Божьей»:

«1. Каждое Воскресение и праздник, а в Великий пост по тем дням, когда обедня живет, бить на молитву, что делать барабанщикам всех караулов, как скоро благовестить начнут. Если у гарнизона своя церковь, то ж чинить в обыкновенный час.

2. Когда перестанут бить на молитву, ротам собираться перед Капитанскою квартирою. Сделать перекличку, чтобы все унтер-офицеры, барабанщики и рядовые были, исключая тех, которые в караулах или командировках. По перекличке и расчету Капитан ведет свою роту в церковь.

Примечание. Как бы слаба рота ни была, как Капитану так и всем Офицерам быть при ней.

3. Всем Офицерам входить в церковь вместе с людьми, и не прежде из оной выходить, как по совершенном окончании службы; и дабы унтер-офицеры и рядовые прежде времени из оной не выходили, ставить к дверям церкви по унтер-офицеру с алебардами.

Примечание. Если солдаты случатся другого закона, то посылать оных на молитву оного, с унтер-офицером того закона, если случится.

4. Посылать под караул и наказывать тех солдат, которые в церкви шумели, или шутили, или соблазн подавали; стоять же смирно и слушать со вниманием.

Примечание. Если для гарнизона в городе особой церкви не будет; то командующему приказать отводить особое место, дабы все люди вместе стояли и за ними смотреть можно было.

5. Наблюдать, чтобы в течение года все люди на исповеди побывали и причащались» [75, стр. 107–109].

15 июля 1812 г. Святейший правительствующий Всероссийский Синод обнародовал воззвание, в котором, в частности, говорилось: «…Взываем к вам, чада церкви и отечества! Примите оружие и щит, да сохраните верность и охраните веру отцов наших!» [72, стр. 52]. Первый победный молебен с пушечной пальбой был проведен в 1-й армии в полдень 22 июля в честь победы при городе Кобрине [44, стр. 442].

В штатах полка числились священник и 2 церковника, а в обозе – фура с имуществом походной церкви. Еще до начала боевых действий в дивизиях оставили только по одной походной церкви, но при этом все священники продолжали службу при полках. Во время войны 1812 г. многие из них проявили подлинное мужество, поддерживая и воодушевляя свою паству под огнем неприятеля. Под Витебском священник 34-го егерского полка отец Фире Никифоровский «во время напутствия раненых» был взят в плен, но бежал и в Смоленске присоединился к своему полку; в Бородинской битве он «вел себя неустрашимо, причем лошадь под ним была убита, сам он ранен в левую ногу» [147, стр. 114]. В сражении при Бородино 26 августа протоиерей Московского гренадерского полка отец Мирон Орлеанский был контужен в бедро левой ноги. К награде за это же сражение был представлен полковой священник Псковского пехотного полка Волошинский, который «благоразумными и свойственными сану его наставлениями вдыхал в солдат пред сражением храбрость и мужество и сим поощрял их к сильному поражению неприятеля и, находясь как во время сражения, так и после оного при всех тяжело раненых и трудно больных, исполнял долг свой со всем усердием и человеколюбием» [39, стр. 262].

Наиболее известным стал подвиг священника 19-го егерского полка Василия Васильковского. В том же сражении при Витебске он осенял строй Святым крестом, исповедовал и причащал умирающих солдат. Получив ранение, священник оставался на поле боя до тех пор, пока одна из пуль не попала в крест у него в руке, а вторая нанесла контузию в грудь. Оправившись от ран, он вновь пошел впереди строя полка в сражении при Малоярославце, где и был ранен в голову. Подвиг священника был вознагражден вручением ему ордена Святого Георгия 4-й степени.

Но и помимо него многие священники и протоиереи за «неустрашимость» и проявленные в кампанию 1812 г. «отличное мужество и храбрость» в разное время удостоились светских и духовных наград. Так, золотым наперстным крестом из кабинета Его Величества был награжден протоиерей Апшеронского пехотного полка отец Онисим Боровик, наперстными крестами от Святейшего Синода – протоиерей Фанагорийского гренадерского полка отец Герасим Соколов, протоиереи лейб-гвардии Измайловского полка отец Симеон Александров и отец Петр Громов, протоиерей Днепровского пехотного полка отец Василий Полянский, священник Смоленского пехотного полка отец Филипп Добротворский, священник лейб-гвардии Семеновского полка отец Антипа Гаврилов, священник гренадерского Графа Аракчеева полка отец Александр Наумов, священник лейб-гвардии Гренадерского полка отец Иаков Корчин-Чепурковский, священник Кексгольмского (Гренадерского Его Величества Короля Прусского) полка отец Григорий Грязнов. Орденом Святой Анны 2-й степени были награждены протоиереи лейб-гвардии Егерского полка отец Василий Моисеев, лейб-гвардии Измайловского полка отец Симеон Александров, 40-го егерского полка отец Андрей Белицкий.

В то же время солдатами и офицерами было явлено немало примеров подлинной добродетели и заботы о символах христианской веры. Говоря об освобождении города Красного в ноябре 1812 г., очевидец вспоминал, что «в городе гренадеры наши находили неприятельские шалаши, прикрытые церковными иконами; они бросались из рядов и уносили их обратно по церквям, набожно крестясь и негодуя» [148, стр. 487].

Команда «На молитву – Шапки долой». Реконструкция.

В письме генерал-лейтенанта П. П. Коновницына старшему духовному чину Смоленска была описана судьба чудотворной иконы Смоленской Божьей Матери: «Августа 6-го дня сего текущего года, при оставлении войсками нашими города Смоленска, св. чудотворная икона… взята была артиллерийской ротой, командуемой полковником Глуховым, и с того времени возима при полках 3-й пехотной дивизии, кои во всех боях противу неприятеля охраняли оную в рядах своих. Войска с благоговением зрели посреди себя образ сей… При одержании над неприятелем важных побед и успехов приносимо было всегда благодарственное молебствие перед иконой. Ныне же, когда Всемогущий Бог благословил Российское оружие и с поражением врага город Смоленск очищен, я, по воле главнокомандующего всеми армиями его светлости генерал-фельдмаршала Михайлы Ларионовича Голенищева-Кутузова, препровождаю святую икону… обратно, да водворится она на прежнем месте, и прославится в ней Русский Бог, чудесно карающий, наконец, кичливого врага, нарушающего спокойствие народов…» [68, стр. 242]. Интересно отметить, что икону все это время возили на колесном ходу разбитого зарядного ящика, от которого осталось только днище. Моральное воздействие этого образа на армию невозможно переоценить. Так, в начале Бородинского сражения батальоны 2-й бригады Гвардейской дивизии «прежде заряжания ружей оборотились назад, помолились Смоленской Божией Матери, которую возят позади армии, и с Ея благословением пошли вперед…» [138, стр. 163].

Опытные военачальники всегда понимали, что сохранение и культивирование воинских традиций оказывает огромное воздействие на нравственное состояние войск. В этом смысле весьма показательной стала церемония, устроенная командиром 1-го егерского полка и описанная майором этого полка М. М. Петровым: «По прибытии к полку нашему в Гродно… генерала Милорадовича с его штабом полковой наш командир Карпенков, получивший чин генерал-майора за военное отличие, при Бородине оказанное, сделал с позволения корпусного командира полный вооруженный полковой парад к могиле бывшего шефа нашего полка полковника Давыдовского…

В девять часов утра 17 декабря генерал-майор Карпенков, ведя парад полка своего, в колонне взводной, на полной дистанции, выступил за городовое предместие Слонимское и приблизился к кладбищу, где покоится под простым кирпичным памятником прах незабвенного полку героя полковника и кавалера военного и других орденов Давыдовского. Сослуживец покойника, изувеченный в Отечественной войне французами, штабс-капитан Воячев нес перед 1-м взводом на блюде, покрытом голубым бархатом, венок, сделанный из лавровых ветвей, достатых в оранжерее.