«Если принять во внимание изначальные Уставы, в которых говорится: "Экономическое освобождение рабочих является высшей целью, которой должно быть подчинено любое политическое движение в качестве средства; если вспомнить Инаугурационное обращение Международного Товарищества Рабочих (1864), в котором говорится: "завоевание политической власти стало первым долгом рабочего класса"; вспомнить Резолюцию конгресса в Лозанне (1867) где говорится: "Социальное освобождение рабочих неотделимо от их политического освобождения […]"; и далее:
Что, против этой коллективной власти правящих классов, пролетариат не может действовать как класс, если он не организован в отдельную политическую партию, противостоящую всем старым партиям, сформированным правящими классами;
Что эта организация пролетариата в политическую партию незаменима для того, чтобы гарантировать триумф социальной революции и её высшей цели: упразднения классов;
Что коалиция рабочих сил, уже достигнутая в экономической борьбе, должна также послужить рычагом для этого класса в его борьбе против политической власти своих эксплуататоров;
Конференция напоминает участникам Интернационала:
Что в боевом состоянии рабочего класса, его экономическое движение и его политическое действие неразрывно связаны».
Более того, создание I и II Интернационалов, вышедшее из борьбы пролетариата, было также попыткой воспрепятствовать подпаданию движения под контроль анархистов и реформистов. III Интернационал был в свою очередь создан в огне революционной борьбы.
В данном случае немаловажны следующие два пункта:
1) Связь между партийной организацией и партийной программой,
2) Ситуации, благоприятные для основания партии.
Первый пункт. В своём письме к Фрайлиграту от 23–2–1860, Marx ha precisato questi elementi: «В первую очередь: после того как, по моему запросу, "Лига" была распущена в ноябре 1852-го, я не участвовал, и не участвую, ни в каких тайных или общественных организациях: следовательно Партия, в самом эфемерном смысле слова, перестала для меня существовать восемь лет назад (выделено нами)». Здесь говорится о Партии, как о группировке людей, как об организации. И здесь встаёт второй пункт вопроса: почему распускается эта организация? Маркс отвечает тем объяснением, что это была стадия отступления, контрреволюционная стадия. (На наших собраниях в Риме и в Неаполе в 1951 г. посвящённых марксистской теории контрреволюции, в отношении России, мы вспоминали о том, что наше движение уже познало и другие контрреволюционные периоды: поэтому русский вопрос не должен стоять в центре нашей деятельности, что рано или поздно привело бы к условности видения). В такие периоды партия уменьшается до отдельных товарищей, отрицающих так или иначе победу вражеского класса, о которой теоретизируют многие активисты, желая любой ценой сделать хоть что-нибудь, чтобы «выйти из этой ситуации». Для Маркса и Энгельса, история является только продолжительным преобразованием человеческой натуры; в периоды отступления не может быть хороших бойцов; а что до тех, что остаются на поле боя, их следует защищать от коррупции со стороны внешнего окружения, что далеко не легко:
«Можно ли, в среде буржуазных коммерческих отношений оставаться выше мусорной кучи? Это её единственная естественная среда обитания… Честная подлость или подлая честность растворимой морали… не стоит для меня ни на копейку дороже безответственной подлости, от которой ни первые христианские коммуны, ни клуб якобинцев, ни сама наша старая Лига, не смогли избавиться полностью. Но, посреди буржуазных движений, как правило теряется смысл респектабельной подлости или подлой респектабельности». Никаких утопий о человеке, а значит, никакого пустопорожнего активизма; но «санитарный кордон вокруг партии». И в том же письме Маркс вспоминает, что лишь через год он ответил лидерам коммунистической ассоциации Нью-Йорка, призывавших его реорганизовать старую Лигу и наконец написал им, что с 1852-го больше не состоял ни в каких сообществах, «и был твёрдо убеждён, что мои теоретические труды послужат рабочему классу больше, чем моё участие в сообществах, отслуживших своё. В "Нойе Цайт" – добавляет он – я подвергался постоянным нападкам за эту "бездеятельность"".
В этом отходе от действия (который был умышленной волей к отказу от деятельности на буржуазном поле деятельности когда невозможно автономное поле деятельности пролетариата), вызвавшем вышеупомянутые обвинения Маркса в «бездеятельности», как вчера, так и сегодня обвиняется Левая, потому что отказывалась и отказывается быть вовлечённой – во имя активизма любой ценой – в вихрь буржуазной коррумпированности.
Почему партия не исчезает никогда
Объяснив это, Маркс уточняет, что есть жизнь Партии: «Лига, как Общество времён года в Париже и сотня других обществ, была лишь эпизодом в истории Партии, которая рождается спонтанно из почвы современного общества». Иными словами, формирование организации является историческим продуктом антагонизмов этого общества: если класс потерпел поражение, т.е. если его организация утратила свой революционный характер отбросив свою программу, или если она была уничтожена в борьбе, организация вновь появится спонтанно; партия появляется вновь, когда социальные контрасты провоцируют взрыв на сцене истории. Партия – это не отдельное понятие, не организация, чья жизнь зависит от взлётов и падений классовой борьбы. Вот её интегральное понятие: «Я стремился избавиться – пишет Маркс Фрайлиграту в заключение – от недопонимания, которое принимало бы за "партию" скончавшуюся несколько лет назад Лигу или редакцию журнала, распущенную двенадцать лет назад. Я подразумеваю под термином "Партия" её огромный исторический смысл», т.е. прототип будущего общества, будущего Человека, человеческого Бытия, которое является истинным Gemeinwesen человека. Привязанность к этому Бытию, которое в контрреволюционные периоды кажется отринутым историей (как сегодня, когда революция кажется большинству утопией), именно она является тем, что позволяет сопротивляться. Борьба за то, чтобы оставаться на этой позиции и является нашим «действием».
На заседании Центрального Комитета Лиги Коммунистов от 15 сент. 1852 г. Маркс сказал:
«Шаппер плохо понял моё предложение (о расколе). Как только оно будет принято, мы разделимся, две фракции отделятся друг от друга, и люди прекратят все отношения между собой. Но они находятся в одной и той же Лиге под одной и той же властью. Вы можете даже сохранить большую часть членов Лиги. Что же до личных жертв, я их приносил также как и все, но ради класса, не ради отдельных людей; что до энтузиазма, на самом деле он не обязателен для того, чтобы принадлежать к Партии, которая уверена, что однажды придёт к власти. Мне всегда было наплевать на сиюминутное мнение пролетариата. Мы голосуем за Партию, которая в своих собственных интересах, не должна ещё прийти к власти. Луи Блан дал нам наилучший пример того, что случается, когда приходишь к власти слишком быстро».
Это лишь часть проблемы знания того, при каких условиях возможно действие, связи между ним и сознанием. Но, перед тем, как уточнять его, подчёркиваем, что бесполезная трата энергии в периоды отступления отдаляет историческую встречу между пролетариатом и его интегральной программой. Энгельс написал в письме Дж. П. Беккеру от 10 февраля 1882 г.:
«В России зреют события, в которых даст свою битву авангард революции. По нашему мнению, следует ожидать именно её, и неизбежного отклика на неё в Германии; придёт время грандиозной демонстрации и установления официального Интернационала (Энгельс говорит другими словами то, что Маркс объяснял Фрайлиграту), который уже не сможет быть простым пропагандистским сообществом, но сообществом лишь в своём отношении к действию. Поэтому мы твёрдо верим, что не следует ослаблять (выделено нами) такое отличное средство борьбы, растрачивая и обессиливая его в такой момент, когда воды всё ещё относительно спокойны и мы не находимся на пороге революции».
По этому пункту сходятся все марксисты; достаточно вспомнить борьбу Ленина и Троцкого и всей большевистской партии, а также работу Левой по разъяснению того, что для нас восстание – это искусство. То, что проявляется в периоды революции как отступление, является продолжительностью нашего Существования, подтверждением нашей Программы: Партии «в её громадном историческом смысле».