А я вас спрошу про Дорогу жизни. Про путь, соединявший контролируемую Красной армией Большую землю – основную территорию страны – с городом на Неве. Пространство, по которому проходила Дорога, всегда оставалось под контролем красноармейцев и состояло из трех частей. Первая шла через полосу, соединявшую северную столицу с Ладожским озером, ее ширина – от 35 до 70 километров. Это зона ответственности войск Ленинградского фронта. Пройдя по ней в длину примерно 40 километров, вы попадали на вторую часть пути – на берег Ладоги. Здесь надо было пройти зимой – на машине, по льду, летом – на речном транспорте, по воде – еще 50–80 километров, чтобы попасть на другой берег озера, на ту его часть, которую удерживал Волховский фронт. Протяженность подконтрольной нам части берега Ладоги составляла здесь более 100 км. Ну а дальше – по своей земле – к базам, к новым узлам пересадки, к промышленным центрам. Другими словами, по суше – от Питера до Ладоги, по воде – через Ладогу и снова по суше, по Большой земле… (Расчеты сделаны по карте «Героическая оборона Ленинграда». Атлас офицера. Москва. 1947. С. 196.) Все это, конечно, не шоссе Москва – Ленинград, но проехать расстояние в 100–120 километров не слишком большая проблема.

Перейдем к некоторым конкретным выводам. Поясню, почему сказанное важно и что до сих пор нами не осознано. Отличие блокады от осады, различие между полной и частичной изоляцией города, надеюсь, понятно. Неправильно говорить о блокаде, правильно говорить об осаде Ленинграда. Если речь идет о длительном и полном закрытии населенного пункта, ответственность за гибель его жителей на 99 % несет организовавшая блокаду вражеская армия и ее командование. А вот ответственность за голодную смерть полутора миллиона осажденных (а не блокированных) ленинградцев несет, как минимум наполовину, руководство города и государства, не обеспечившее или не пожелавшее обеспечить должный уровень снабжения.

Сегодня, несмотря на аморально утаиваемые властями полузакрытые архивы, питерский историк Николай Савченко и другие независимые исследователи восстановили многое в картине ленинградской катастрофы. Выяснилось, что организаторы обороны города, составляя нормы потребления продуктов, разделили жителей на четыре категории. Первая – партгосчиновники, их снабжали так же, как в мирное время, – по потребности. Вторая часть – армия, которую обеспечивали всем необходимым. Первые полгода войны красноармейцы питались даже лучше, чем армия вермахта. Случалось, что приезжавшие в город военные подкармливали голодающих питерцев. Третья часть – коллективы военных предприятий, их обеспечение продовольствием было более-менее сносным. Четвертая категория – все остальные: пенсионеры, сфера культуры, образования, дети… – ими собственная власть пожертвовала!

Но, может быть, еще более страшное и самодискредитирующее во всей этой ситуации то, что склады города были всегда заполнены продуктами, зарезервированного с гарантией хватало на период от одного до двух месяцев (это время осенне-зимнего замерзания Ладоги и время весеннего ледохода, когда работа Дороги жизни приостанавливалась; время вероятного «простоя» рассчитывалось с большим запасом). Однако столкнувшиеся с каннибализмом горожане падали и умирали прямо на улицах, не пытаясь получить свою законную часть гигантских продзапасов! И это лишь малая толика правды об осаде!

Мой вопрос официальным историкам и немногим дожившим до наших дней ветеранам-питерцам. Почему вы продолжаете говорить о блокаде, а не об осаде? И вопрос ко всем: признаете ли вы ответственность Сталина и Жданова за голодную смерть полутора миллиона наших соотечественников?

Пора вернуться к основной логике нашего повествования и подвести некоторые итоги. Повторю, война показала неэффективность советской системы. Это признал и сам главнокомандующий, который в последний год войны неоднократно публично заявлял: «Без помощи США и Англии Советский Союз не выдержал бы напор Третьего рейха и проиграл бы в этой войне».

Важно, наконец, признать, что если в русской истории неудачи официальной политики приводили к признанию ошибок и реформированию системы, то в советском государстве ошибки приводили лишь к ужесточению давления на граждан не меняющей свою суть тоталитарной системы. Это обстоятельство должно быть хорошо осознано, и из него давно пора сделать необходимые выводы!

Об идеологической несостоятельности я уже написал. Добавлю к сказанному еще несколько важных, сопоставимых по разным странам и разным периодам цифр, редко упоминаемых, но подтверждающих сказанное…

Потери России убитыми и умершими от ран в Первой мировой войне на февраль 1917 года (по последней достоверной сводке Генштаба Российской армии) составляли 598 тысяч человек. Учитывая, что на российско-германском фронте малоактивные боевые действия продолжались еще год, наши итоговые потери не могли превышать 700 тысяч человек (это меньше, чем потери в ПМВ Франции и Германии).

Потери США во Второй мировой войне составляют 406 тысяч человек, боевые потери Великобритании вместе с потерями мирных жителей – 402 тысячи человек.

Официальные данные о потерях СССР пересматривались шесть раз. Сталин назвал цифру 7 миллионов погибших, Хрущев сказал о 20 млн, Брежнев – о 25 млн, Горбачев назвал 27 млн, в феврале 2018 года депутат и руководитель движения «Бессмертный полк» на специальном заседании Государственной думы объявил, что нам удалось добиться снятия грифа «Секретно» с ряда документов, теперь мы знаем итоговый результат – в Великой Отечественной войне мы потеряли 42 млн человек. Эта цифра попала в СМИ, но тут же была тихо отправлена в зону умолчания, ее почти никто не повторил. В речи 9 мая 2020 года Путин вновь сказал о 27 миллионах погибших.

Приведу еще несколько сопоставимых показателей по царской и Красной армии. Сталинскую дисциплину поддерживали военные трибуналы, по их приговорам в 1941–1945 годах было расстреляно почти 220 тысяч военнослужащих. СМЕРШ приговорил к расстрелу 70 тысяч человек. Напомню, что в Первую мировую трибуналы в Русской армии приговорили к расстрелу менее 100 человек, феномен заградотрядов был неизвестен! В вермахте за 5 лет войны суды приговорили к расстрелу 7 810 человек.

Еще одно отличие Красной армии в сравнении с русской армией 1914–1917 годов – появление штрафбатов. Историки иногда находят свидетельства о штрафных соединениях времен Первой мировой, но явление это было крайне редкое и совпадающее с Красной армией лишь по названию. В Первую мировую их задействовали только в тылу, применяя на хозработах. В Великую Отечественную в СССР в штрафники попало более 400 тысяч офицеров.

Многократное изменение официальных данных о погибших в войне показывает, что говорить о настоящей, независимой статистике у нас невозможно. Правильнее говорить о меняющихся интересах и целях властей, отражающихся в статистических отчетах, в которых сначала требовалось занизить, а потом надо было увеличить масштаб потерь. При этом повышать можно было только в рамках, определяемых самой властью, а не по данным рассекреченной реальности. В действительности власть по сей день не позволяет обществу узнать ни подлинные данные, ни реальную картину происходившего.

Изменения сведений о потерях вызывают закономерное недоверие ко всей официальной статистике. Ведь ежегодные сборники Центрального статистического управления дают большой перечень показателей по демографии, экономике, образованию, культуре, и эти данные никак не пересматриваются, а данные о погибших увеличивались в 7 раз и 6 раз официально менялись!

Наконец, еще один вывод. Приводимые данные (остановимся на самой последней официальной версии – опять 27 миллионов) превышают совокупные потери всех наших противников, всех наших союзников и все потери самой России за 1100 лет ее истории! Очевидна несостоятельность всей правящей номенклатуры и ее Верховного главнокомандующего Сталина, превратившего народ в пушечное мясо и затыкавшего свои постоянные просчеты, страх и некомпетентность миллионами человеческих жизней. Во главе страны большевизм поставил самого неэффективного менеджера за всю нашу историю. Советская система вынудила народ перенести невыносимые испытания, которые никогда не выпадали на его долю в прошлом. Пафосные строчки Ольги Берггольц «Никто не забыт и ничто не забыто» (а сколько их, не забытых, – никому не ведомо) давно пора заменить на трагическое признание Анны Ахматовой «хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список и негде узнать»!

В экстремальной военной ситуации, в которой оказалась наша страна, народ защищал не советский режим, а Россию, о чем так выразительно рассказала Анна Андреевна в написанном в 1941 году стихотворении «Мужество»:

Показательно, что сталинский отказ от коммунистической демагогии был поддержан общественным мнением, о чем можно судить по песням того периода, сохранившимся и дошедшим до наших дней. Люди и сегодня наряду с песней «Вставай, страна огромная» вспоминают «Синий платочек», «Темную ночь», «Бьется в тесной печурке огонь», «Как ты встретишь меня, любимая?»… Это не про Сталина и не про партию…

Завершая анализ причин и последствий второго номенклатурного отступления, сделаю еще несколько обобщающих выводов. Красная армия, воспетая в советских песнях как непобедимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, в действительности постоянно демонстрировала свою неэффективность. Проиграв в войне с Польшей в 1920 году, она не смогла победить в зимней войне с Финляндией в 1939–1940 годах. В 1989 году она проиграла в Афганской войне… Но вновь вернемся в тяжелейшие испытания 1941–1945 годов.

Почему наши войска отступали до Москвы и до Волги? Да потому, что с винтовками стояли люди, по чьим головам, по головам чьих родных и близких проехало красное колесо большевицкой диктатуры, колесо красного террора, голодоморов, коллективизации, расказачивания, раскулачивания, депортаций, ГУЛАГа, большого террора… Невозможно представить красноармейцев, поднявшихся в атаку с лозунгами «За колхозы!», «За НКВД!», «За ГУЛАГ!». Напомню слова лауреата премии «Русский Букер десятилетия» Георгия Владимова в романе «Генерал и его армия». Владимов передает разговор двух военачальников: «Ты же знаешь, Фотий, мы со своими больше воюем, чем с немцами. Если б со своими не воевали, уже б давно были в Берлине» (Владимов Г. Генерал и его армия. – М., 2016. – С. 257).