— Как так?
— Точно не знаю. Пойму, когда его увижу.
— Хорошо, кто это?
— Отец Витька.
И Лена рассказала мне о своей смерти.
Он ведь казался неплохим — дядя Саша. Шутник, весельчак. Только вот рыбалку не любит. Витёк говорил, что раньше отца за уши от реки нельзя было оттащить. А сейчас — ни ногой. Как отрезало. Ну да, утопить девчонку в реке — не лучшее воспоминание. Если б только девчонку.
Витёк уже год рос без матери. Говорили, она сбежала. И только соседская девочка Лена знала, что Витькин батя стукнул свою жену по голове молотком. А потом сгрузил её в мешок и унёс на реку. А потом увидел Лену. По глазам понял: не обмануть и не запугать. Обошёлся без молотка. Оглушил и утащил туда же, куда и жену: на Вишенку. Утопил, как котёнка. Оставил на берегу сандали и часики. И это его мне надо на реку заманить! Как?
— Дядя Саша. Пойдёте со мной на рыбалку?
Он что-то колотил. Оторвался на секунду:
— Зачем?
— Покажете, где жену утопили.
Опешил. Уставился на меня с открытым ртом:
— Ты что, щенок, такое говоришь!
— Вы её этим молотком?
— Да ты, сучёныш!!!
Молоток полетел в меня. Я увернулся и рванул к реке. Не самый лучший план? Почему-то Лене особенно важна эта ночь. Она умерла ровно год назад. Тогда, как и сейчас, на небе сияла луна. Тогда, как и сейчас, что-то странное творилось в природе. Тогда, как и сейчас, Лена стала монстром.
— Дядя Саша? Я тебя ждала.
Она вышла из воды. Одетая в призрачный лунный свет и рыбью чешую. С ног до головы покрытая тиной и слизью. Одновременно и гадкая, и прекрасная. Девушка, которая когда-то была живой.
— Дядя Саша, ты меня помнишь?
Я чувствовал, что был лишним. Но не мог уйти. Он её узнал. Никогда не видел в глазах человека столько ужаса. Он её узнал.