Книги

Руны Вещего Олега

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я отвлёк его, сделав вид, что тайно передаю нечто русским купцам, а сам юркнул в коридор, что ведёт к отхожему месту, и, пока грек бегал в «холодную», а потом обратно, я успел в раздевалку, а там уже два тобою меченных валяются, шум, гам… От терм за мной точно никто не шёл, я проверил.

– Добро, тогда ступай! – повелел Берест.

– А как же ты один? Выживешь? – глядя в туманящиеся глаза своего боевого наставника, промолвил Хорь.

– Выживу, не сомневайся. И запомни ещё. Того полнотелого, с которым ты в термах беседовал, зовут Евстафий, он добре володеет нашей речью, хитёр, расчётлив и потому опасен, из церковных трапезитов. Это он предусмотрел двух лучников у входа в термы. От него самого и подручных я отбился, неповоротливы они для такого дела, синодики обычные, а вот лучников я не ждал, хотя от одного ушёл, по земле прокатившись, а того, что сзади, почуял – да поздно. Ну всё, иди и помни: умереть права у тебя нету, пока князя не упредишь! – Очи Береста закрылись, и он замолчал.

Глава 11

Святой Димитрий

Часть лодий уже вытащили на берег возле Галатской башни, от которой тянулась огромная цепь, перекрывавшая вход в Суд, как называли русы залив Золотой Рог. Оставшаяся часть киевских лодий направилась далее по проливу, чтобы высадить воинов у западных стен града.

– Что конница наша, где полки и тьмы сейчас? – спросил князь.

– Конница обходит град с полуночи, первые тьмы уже переправляются через Суд у Влахернских врат, к ночи отрежут град от суши, – доложил Олег-младший и взглянул на воеводу Бобреца, что командовал пешей дружиной на лодьях.

– Пешие рати частью из лодий вышли, а частью с моря, греками Мраморным называемого, вдоль стен царьградских дозоры несут, чтоб ни одной, самой маленькой лодчонки не пропустить. За то сын воеводы Фарлафа Айк отвечает, – продолжил доклад Бобрец. – Новгородцев под началом воеводы ихнего Гудима отправил высадиться на берег и град вместе с конницей нашей по суше с захода накрепко замкнуть. Сам Фарлаф с дружиной Варяжской здесь, на Галатской стороне пока, у берега. Лодьям-то проходу в Суд нет, цепь окаянная, не по воздуху же им сию цепь перелетать? – глянул на князя воевода.

– По воздуху, речёшь? Хм, про воздух ты мне вовремя напомнил. – Князь оглянулся и кликнул стоящего неподалёку Свентовидова сотника: – Руяр, разыщи-ка мне волхва Велесдара!

– Отче, помню, у вас в Вагрии могли волхвы зреть землю с высоты, ибо сокол – тотем рода вашего. Важно было бы нынче сие волхвование сотворить, град и окрестья разглядеть, чтоб решить, как далее действовать, – обратился Ольг к Велесдару.

– Что ж, – перебирая в руках замысловатую рукоять своего посоха, молвил кудесник. – Отойдём, княже, подальше от суеты, а ты, Руяр, вели, чтобы нам никто не мешал.

Они взошли на небольшой холм, поросший редким кустарником.

– Охорона вокруг наш покой хранит, – доложил Руяр. – Прости, отче, а я права не имею оставить князя.

– Добро, – после недолгого колебания решил Велесдар. – А вместе с князем птицей полететь готов? – прищурил он око.

– С князем хоть на тот свет, – прогудел богатырь.

– Добро, тогда сейчас начнём волхвование, в коем души ваши покинут тело и взмоют ввысь соколами, а тела останутся тут, на холме. Обернитесь вокруг себя трижды посолонь. Возденьте руки к небу и солнцу, вдохните полной грудью, вбирая в себя их силу, почувствуйте, как течёт в вас мощь небесная, как напрягается тело до каменной твёрдости. – Велесдар прикоснулся к каждому своим чудным посохом. – Так, добре. А теперь начинайте медленно выдыхать и расслабляйте тело, пусть оно опадёт наземь, как пустая одёжка, и останется лежащим оцепь, а души взмоют ввысь… – Последние слова волхва канули куда-то, и князь с верным Руяром узрели тела свои распластанными на вершине холма и стоящего рядом с ними Велесдара, глядящего ввысь из-под шуйской длани.

Два сокола – серый и белый, – расширяя круги, поднялись над Галатской башней, а потом, распластав крылья, устремились вдоль запертого цепью залива. Вот отдельно от торговых судов стоят ровными рядами военные дромоны и вполовину меньшие панфилы. По краю быстрые и лёгкие галеи и хеландии – суда для связи, высадки небольшого десанта или изведывательских дел, перевозки грузов. Всех вместе военных кораблей до трёх сотен. Но большая часть залива заполнена судами торговыми, разных стран и разных народов. Кто только не плавал по торговым делам в Царьград и какие только грузы не покоились в деревянных, а порой и плетённых из тростника чревах! Специи, благовония, слоновая кость и драгоценные камни из Индики и Цейлона; шёлк и фарфор из Китая; ковры, ткани и жемчуг из Персии; зерно, хлопок, стеклянные изделия и папирус из Египта; меха, мёд, воск, золото и икра из Причерноморья; рабы и фрукты из Таврики, Балкан и Северной Африки. Все эти суда прибыли для выгодной торговли и все в одночасье стали ценными заложниками.

Соколы взяли левее и пошли над стенами, зоркими очами замечая с высоты, где они укреплены лучше, а где хуже, где на них установлены баллисты и катапульты. Вдруг с мутных вод залива, в который стекали из града зловонные ручьи и в котором плавало много всяческого мусора, выбрасываемого из кораблей, взлетела огромная стая чаек, пировавших на этих «дарах». Чайки мелькали перед соколами и вились над ними, мешая лететь и не давая подняться выше, чтобы обозреть весь огромный Константинополь, с которым мог сравниться разве что северопоморский град Волин. Соколы грозно заклекотали, хищно засвистели и ринулись вниз, пробиваясь сквозь толпу объевшихся, затяжелевших чаек. Сложенные соколиные крылья трепетали особой дрожью, придающей несущимся птицам скорость выпущенной из доброго лука стрелы, и издавали звук, свистящий и грозный. Чайки шарахнулись в стороны, те, что не успели, получали страшные, как молния, удары и замертво падали вниз. Остальные подняли крик и суматоху.