– Тебе посчитать в годах, бутылках или умерших от рака?

– Зачем ты бросила работу?… И почему не уехала из этой дыры ко всем чертям?

Ривен не переставал удивляться способности своей напарницы задавать прямые вопросы, не обижая собеседников. Похоже, люди и вправду были ей интересны. И они это чувствовали.

– У вас есть деньги? Я знаю одно местечко, где можно достать выпивку.

– Позже.

– Когда?

– Когда ответишь на наши вопросы, – отрезал Ривен.

– Ты все еще хранишь чемодан, который тебе дал отец? Помнишь, мы привезли его тогда?

– Помню.

– Чемодан у тебя?

– Я его оставила в санатории. Вместе со всем остальным.

– Мне нужно его забрать.

– В санаторий вас без меня не пустят. – Элисея произнесла эти слова скорее задумчиво, чем решительно. И замолчала, погрузившись в свои мысли.

– Ты сходишь с нами?

– Твой отец так носился с этим чемоданом… – Женщина еще немного помолчала. – Почему же он сам за ним не приехал?

– Потому что он умер. Так сходишь?

– Ох, не хотелось бы мне туда возвращаться. Я ушла, когда поняла, что больше не выдержу. А здесь осталась, потому что… Мне надо выпить. Я отдам вам чемодан, но сначала мне надо выпить… – Она проворно выхватила протянутые Эрнандес купюры.

Чтобы купить бутылку, хватило бы пары минут.

Свечке потребовался час, чтобы догореть.

Эрнандес и Ривену понадобилось чуть больше времени, чтобы понять, что Элисея не вернется.