– Да… Мне доложили. И о причинах вашего визита тоже. Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо.
– Наверное, приносить такие вести самая неприятная часть вашей работы. – Женщина попыталась изобразить сочувствие, но актриса из нее была никудышная. – Если хотите, я поговорю с сеньоритой Эрнандес сама. Возможно, ей будет легче узнать о трагедии от хорошо знакомого человека.
– Большое спасибо, но мне хотелось бы поговорить с сеньоритой лично.
– Как хотите. Я только предложила… – Директриса резким, нервным движением сняла трубку коммутатора и набрала три цифры. – Найдите Эрнандес и скажите, чтобы шла ко мне в кабинет.
– В каком качестве сеньорита Эрнандес находится здесь?
– Она моя ассистентка. Вы даже представить не можете, сколько хлопот с этим хозяйством, – теперь директриса говорила немного виноватым тоном, будто оправдывалась за свою помощницу.
– Отчего же, могу. Это ведь церковный приют?
– Нет, ни в коем случае. Наш центр существует в рамках программы помощи бездомным детям Андалусии, наши подопечные живут здесь, пока для них подбирают приемные семьи. – Женщина произнесла эти слова заученной скороговоркой, с толикой пафоса, словно политик во время предвыборной речи.
– А как же Милосердные Сестры?
– Видите ли… Это наш способ выразить признательность ордену, который помог нам основать этот приют. Не знаю, приходилось ли вам о нем слышать…
– Если честно, я не помню.
– Орден был основан святым Винсентом и святой Марией де Марильяк в тысяча шестьсот семнадцатом году. Святой Винсент желал, чтобы монахини не скрывались за стенами монастырей, а помогали сиротам, больным и обездоленным. И могли приносить пользу там, где были нужнее всего. Сестры приносили не пожизненные обеты, а временные, их повторяли каждый год. Они странствовали по свету и помогали всем, и бедным, и богатым. Орден существует до сих пор и часто сотрудничает с государственными учреждениями. Мы тоже. Содействие ордена трудно переоценить, но все Же у нас исключительно светская организация.
Во время этой краткой лекции директриса то и дело поглядывала на часы. Закончив, она снова схватилась за телефон и, не дождавшись ответа, поднялась из-за стола.
– Понятия не имею, куда они запропастились. Наверное, мне лучше поискать ее самой. Извините.
– Ничего страшного.
Оставшись одна, Романа порадовалась, что сумела удержаться от ехидного комментария насчет того, что орден Милосердных Сестер был источником бесплатной и весьма неприхотливой рабочей силы. Директриса явно пребывала на грани нервного срыва, и женщине полицейскому едва ли стоило ставить под угрозу продвижение по службе, чтобы отвести душу саркастическими замечаниями. Хотя Педро Арресьядо наверняка предложил бы госпоже директрисе поцеловать себя в зад. Педро Арресьядо. Надо бы его укоротить… Вопрос только в том, хочет ли она этого на самом деле.
Не вставая с места, Бенарке потянулась к компьютеру, нажала кнопку ввода и без особого удивления обнаружила на мониторе вместо таблиц и отчетов какую-то игру. Кликнув мышкой, она стерла игру из памяти.
Не успела Романа насладиться своим коварством, как в кабинет кто-то вошел. Директриса привела женщину лет тридцати с небольшим, светловолосую, очень высокую, мускулистую, одетую в старые джинсы, линялую черную майку и видавшую виды джинсовую куртку.
Даже темные очки не могли скрыть ни ее редкой, необычной красоты, ни лилового синяка под левым глазом. Эрнандес была очень привлекательна, но по-своему, не в общепринятом смысле.