– Да, были.
– Всегда были? Даже когда… – Я не могла продолжать, потому что у меня вдруг что-то сделалось с горлом.
– Всегда, – жестко сказал Назаренко.
– Врешь… – выдавила я.
– Ну… какое-то время, конечно, не было, но потом… В общем, мне мало одной женщины.
– Почему же? Кажется, что я…
– Дело не в тебе, Рита, – поморщился Назаренко. – К тебе у меня нет никаких претензий. Просто меня не бывает дома сутками, а ты… словом… ты не всегда оказываешься в нужном месте в нужное время… Только и всего. Еще и работу себе выпросила! На кой черт тебе этот офис?! И бабенциям только мешаешь! Они без тебя в десять раз быстрее работали!
Назаренко говорил справедливые вещи. Я и сама понимала, что сотрудницы офиса в восторге от меня не были, но… В общем, я казалась себе привилегированной особой, которой позволено все, а те, которые непривилегированные, – пусть помалкивают в тряпочку до тех пор, пока не найдут себе такого же Назаренко в личное пользование.
– То есть ты хочешь сказать, что… развлекался тут с домработницей, потому что я была в офисе? – горько усмехнулась я.
– Сегодня уж точно поэтому, – согласился Назаренко. – Мне пришлось заехать домой за документами, а тебя, увы, нет.
– А Птицына давно к твоим услугам?
– Всегда.
– То есть? – вскинулась я.
– То есть я знаю ее очень давно. Она много лет была нашей соседкой по лестничной площадке на Звездной улице. К тому времени, как ты поселилась у меня, она уже съехала.
– Значит, она не домработница! Ты специально привел ее сюда, чтобы…
– Нет, – не дал мне договорить Назаренко. – Она сейчас действительно является домработницей по найму, и то, что попала именно к нам, – чистое совпадение. Поверь. Мне незачем тебя обманывать. Анна и сама удивилась, когда увидела, что я тот самый Назаренко.
– Илюша, – назвала я его по имени, что делала очень редко, – она же старая!!
– Для того, в каком качестве я ее использую, она еще очень даже хороша, – цинично отозвался Назаренко, не отводя глаз.
– И… и много у тебя таких… ну… которых ты используешь, когда меня нет в нужном месте? – спросила я, жалко шурша пересохшими губами.
– Не считал.