– Где искусники? Почему им не помогают?!

– Поздно. – Булат появился будто из ниоткуда. Встал стеной, не позволяя ползти. – Некоторые раны не могут залечить даже искусники.

– Уйди! – заревела я. – С дороги!

Он не отходил, только с жалостью смотрел на меня.

– Пожалуйста, отойди! Дай мне пройти! Ну же! Дай… папа!

Владетель дернулся как от удара. И, вместо того чтобы отойти, подхватил меня на руки и донес до напарников.

– Карат! – вцепилась я ему в одежду. – Держись! Пожалуйста!

Он молчал, не шевелился, да что там, дышал через раз.

– Карат… помнишь, ты хотел получить ответ? Я… я согласна. Я стану твоей Идущей рядом. Ты только живи!

Ресницы затрепетали, воитель открыл глаза:

– Лиза.

Он улыбнулся бледными, обескровленными губами, а потом перевел взгляд куда-то за меня.

– Ты права, – сказал воитель. – Она существует.

Я со страхом обернулась, но никого не увидела. Меж тем Карат заговорил снова:

– Подожди… чуть-чуть… я иду.

– Карат! С кем ты говоришь?! – закричала я, ощущая, как волосы на голове встали дыбом. – С кем?!

Но он не ответил. А потом тонко взвизгнул Череп. Взвизгнул и обмяк. И тут я увидела, как его полупрозрачная копия рванула ко мне, навстречу ей спикировала Кьяка. Помощники встретились, заискрил воздух. Птица пронзительно закричала, и наступила тишина.

Мир замер. Отец… Булат окоченел с перекошенным лицом, Карат застыл, пугая улыбкой на мертвенно-бледных губах, другие вершители, помощники, человеческие дети оцепенели. Казалось, замерз воздух, остановилась сама жизнь. И только я продолжала дышать, ощущать, видеть.

– Лиза.

Голос, до боли знакомый, родной, незабытый.