Заиграл оркестр с неуклюжим вступлением, будто половина из состава уснула, и двинули мы под удары мощного барабана!

С каждым шагом всё больше холодеет в груди и кажется, что меня клонит то влево, то вправо! И страшно, а вдруг провалюсь или рухну… Но я тяну носок отчаянно и иду по мысленной разметке. Ведущий, со знаменем в руках, с гордо поднятым подбородком и улыбкой лёгкой. За мной идёт знамённая группа в ногу. Мы как единый организм, маршируем, словно марширует один.

На меня обращены взоры юнкеров и офицеров, дам и господ со всего Владивостока, гостей из столицы, иностранцев и газетчиков…

От рези в стопе вышибается слеза, но я молю ветер, чтобы сдул её поскорее, пока шагаю до принцессы, которая встала с генералами в строй.

Вдоль командования начинаю движение. Полной стопой удар, подъём ноги с носком вытянутым, удар! Брусчатка, зараза, будто гуляет под ногами, когда принцесса в каких–то считанных метрах. Глаз с меня голубых не сводит! А я лишь могу чувствовать её взгляд, устремляя свой чётко вперёд, как заведено. Как положено. Как надо. Щёлк! Щёлк! Щёлк каблуком!

Прохожу с силой и злостью! Преодолевая очередной барьер. Смотрите на меня!

Ощущаю, как поравнялся с ней на миг. И жаром обдаёт, словно водой горячей из ведра. Пошатнуло внутри, но выстоял! И уже не болит. Лишь стонет, как проигравшее зло. Смеюсь в ответ мысленно, ликую, как при победе. Потому что сумел стерпеть и не поддаться. Не подвёл ребят и командиров.

Не посрамил твоё имя, бать.

Миновали командования строй, чуть расслабился. Мимо мехара принцессы прошли в пяти метрах. Не удержался, взглянул! Уууу какая мощь, каждая нога в мой рост. А толщиной, как у слона. Под щитами зеркально отполированного металла поршни коленей виднеются, шарниры, планки с кругами подшипников. Веет от него ураганом ледяным. Это металл с полёта ещё не остыл. Теперь потрескивает от резкого перепада температуры. Даже через музыку оркестровую слышу.

Пошёл на поворот, уже вылавливая заинтересованные взгляды со стороны пришедших зевак. Много барышень, ой много. И где же моя любимая Татьяна?

Завернули чуть дальше планируемого из–за оцепления, выйдя за границы плаца, зацепив ногами и газон, пришлось прямо по нему шуровать, ну а куда деваться? Сманеврировали уже по обстановке, благополучно встали в строй у края батальона.

— Вольно!! — Скомандовал генерал нетерпеливо.

Уж простите, нечего было столько народа сюда звать.

Снова тишина гробовая наступила. А я принцессу теперь могу ещё лучше рассмотреть! Красивая аристократка, глаза синие проникновенные, прожигают насквозь! Генералы бедные робеют, как юнцы. А она строгая женщина, но с иронией на них посматривает. Всё ведь понимает.

И револьвер с белой рукоятью у неё в кобуре уж никак не вяжется с положением в обществе.

Перешёптываются с ней делегаты. То генерал командующий на ухо подсядет, то чиновник с другой стороны. За отцеплением ещё три делегации с иностранцами стоят, явно хотят к принцессе прорваться. А ей хоть бы что.

— Так, всё, — обрубила вдруг Небесная строго, отмахиваясь от очередного чиновника, и плац снова притих. — Я сюда в первую очередь не за тем прилетела, чтобы ваши проблемы слушать. А на будущее гвардии посмотреть.

— А как же речь, ваше высочество? — Спохватился ещё один генерал, похоже, наш флотский.

— С трибуны? — Спросила принцесса с явной иронией.

— Как изволите, Анастасия Николаевна.