Да, именно так я и думала, но совсем по другим причинам. Фейри свойственно неукоснительно соблюдать обязательства, и они чрезвычайно точны в отношении исполнения желаний победителей, пусть даже и делают это неким извращенным образом. Конечно, они знали о моем самом темном желании, которым я была одержима с детства. Марин хотела для нас безопасной и спокойной жизни, но я всей душой желала иного. И я не хотела, чтобы сестра узнала об этом.

– Она ведь часто выпивала, Марин. Поэтому не вини себя в том, что произошло, ладно?

Она кивнула.

Мы свернули за угол и оказались перед дверями ее палаты. Я посмотрела на Марин.

– Это в последний раз.

– Долго же вы добирались, – сказала мать, когда мы вошли в палату. Я боялась этой встречи, потому что ожидала, что она будет выглядеть как злая мачеха из сказки, или ведьма, запершая Гензеля в клетке. Страшное чудовище из моих детских кошмаров. Но с покрытым синяками и ссадинами, опухшим лицом, опутанная трубками и окруженная аппаратами, она казалась совсем не страшной. Обычной. Жалкой.

– Не понимаю, почему вы так бездушны. Ведь нет ничего важнее семьи, разве я вас этому не учила? Надеюсь, вы сообщили руководству этого лагеря, что больше туда не вернетесь?

Марин усмехнулась.

– Что я такого смешного сказала? Ведь должен же кто-то обо мне заботиться.

– Может, кто-то и должен, – сказала я. – Только не мы.

– Ах ты, неблагодарная тварь, – прошипела она. Аппаратура тревожно запищала. – Я всегда о вас заботилась.

– Можешь называть это так, если хочешь, – сказала я. – Но теперь все кончено. Мы сыты этой заботой по горло.

– Мы пришли лишь попрощаться. Это единственное, что мы считаем нужным сделать, – сказала Марин. – Больше мы не хотим ни видеть тебя, ни слышать.

– Неблагодарные избалованные мерзавки! Слишком много людей с вами носится. Забыли наверное, что вы обе – полные ничтожества? – Из уголка ее рта потекла кровь, пузырящаяся пеной, когда она говорила.

– Нет, – ответила я. – Мы знаем, кто мы на самом деле. Прощай. – Мы с Марин повернулись к двери.

– Если вы сейчас уйдете, вы мне больше не дочери!

Марин улыбнулась, но не остановилась.

– Вот и отлично, – сказала я. – Всю жизнь ждала от тебя этих слов. – И я вышла вслед за сестрой из палаты.