В течение нескольких секунд она в недоумении не сводила с него взгляд, прежде чем ответить:

– О, нет. Мы останемся дома. Полагаю, мне нравится, когда меня окружают знакомые вещи. А вы, мистер Хавермейер? Планируете путешествие?

– Нет. Дела не дают времени на передышку.

– Даже в праздники? – Она свела брови. – Бросьте, даже издательские магнаты, несомненно, заслуживают передышку в это время года.

– Хавермейеры работают для того, чтобы старшие редакторы могли провести праздники с семьёй, – объяснил один из членов правления. – Это семейная традиция Хавермейеров.

Объяснение не произвело должного уважительного впечатления на Роуз. У неё отвисла челюсть, и она встретилась взглядом с Дюком.

– Вы хотите сказать, что ваш отец никогда не проводил Рождество с вами и семьёй? Какой... кошмар.

Сколько Дюк себя помнил, Рождество Хавермейеров было лишено празднеств и проявлений любви. Отец уходил на работу на рассвете, оставляя Дюка наедине с матерью. Она терпеть не могла вставать рано, поэтому Дюку приходилось ждать до полудня, чтобы открыть подарки. В детстве ожидание его убивало, но теперь жаловаться на это казалось глупым.

Не говоря уже о том, что самоотверженность отца укрепила позиции "Вестника", газета превратилась в одно из крупнейших и самых влиятельных изданий страны. Она лежала в основе издательской империи Дюка. Какой смысл жаловаться на вечное отсутствие отца в его жизни, если теперь Дюк понимал, что двигало его родителем.

Дюк выпрямился.

– Он был предан компании, как и я. Если бы я брал отпуска и прохлаждался дома, то не обзавёлся бы восемью газетами за последние пять лет. Все, кто работает в "Хавермейер Паблишинг" зависят от меня, включая вас, миссис Уокер.

– Конечно, зависят, но ведь есть и другие люди, которых вы наняли следить за рабочим процессом. Наверняка кто-то может вас временно заменить?

Бессмысленно спорить о практике, которую он не собирался менять.

– Возможно, но это традиция. Точно так же, как вы каждую весну сажаете новый куст гортензии.

Её скулы залил очаровательный румянец, и она прикусила губу. При виде этого Дюка кинуло в жар, ему отчаянно захотелось самому зажать эту пухлую

губу между зубами.

– Вы действительно преданный поклонник моей колонки, – проговорила она.

Дюк отреагировал машинально, не подумав. Он придвинулся к ней поближе и, понизив голос, сказал:

– Так и есть. Ваша колонка – одно из самых ярких событий моей недели.

Услышав, как она быстро вдохнула, Дюк почувствовал приятное покалывание. Ему удалось прорваться сквозь её холодную сдержанность.