Мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово.

Что думала о браке Роуз? В своих колонках она восхваляла женскую долю. Никого не вдохновляла на бунт и не призывала женщин присоединиться к движению за избирательные права. Напротив, Роуз призывала своих читательниц аккуратно и практично вести домашнее хозяйство, радовать мужей вкусной едой и воспитанием детей.

Знала ли она или хотя бы подозревала об измене мужа? Возможно, Роуз заводила сама любовников, в конце концов, многие замужние женщины так и поступали. Но Дюк прочитал все её колонки, даже те, где она давала любовные советы. Он не мог себе представить, чтобы миссис Уокер одобрила бы такие взаимоотношения между супругами. Она казалась романтичной натурой.

Хотя нужно признаться: встретившись с ней лично, он с трудом сопоставил её с женщиной, которая писала колонку. Роуз была волевой и независимой. Откровенной. Готовой ударить дремучего Камерона тупым предметом по голове.

Дюк восхищался обозревательницей миссис Уокер, но испытывал и другие чувства, плотские, к пылкой и неистовой Роуз.

Заводить с ней роман – ужасная идея. Он никогда не смешивал бизнес с личными отношениями. И всё же не мог не представлять себе её ясные голубые глаза, затуманенные желанием. Бледную кожу раскрасневшуюся от удовольствия, стройные руки и ноги, которые обвивают его тело... Дюка поразила сила его желания.

"Достаточно. Вспомни о своих целях на сегодня".

Уокеры вернулись как раз в тот момент, когда гости покончили со вторым блюдом.

– Всё в порядке? – спросил он вполголоса, когда она устроилась на своём месте.

– О, да. Беспокоиться не о чем, – ответила Роуз достаточно громко, чтобы услышали все. – Просто небольшая оплошность с фарфором.

– В наши дни невозможно найти хорошую прислугу. – Камерон с сожалением покачал головой. – Всё из-за доступных рабочих мест для среднего класса. Хороших слуг соблазняют ложным обещанием независимости.

Дюк нахмурился. В комментарии сквозил намёк на особые социальные права и привилегии, которые он успел возненавидеть в нью-йоркском обществе.

– Почему вы считаете обещание ложным? – Роуз задала вопрос вполне невинным тоном, но наклонилась вперёд, как фехтовальщик, ожидавший следующего выпада противника.

– Им вкладывают в головы разные идеи, – ответил Камерон, махнув рукой. – Скажите, что может быть лучше, чем работать в господском доме? У слуг есть крыша над головой, еда. Им предоставляют одежду. Работа в частном доме даёт чувство безопасности, которого нет на других местах работы.

Роуз прищурилась и пристально посмотрела на Камерона.

– Вы хоть представляете, насколько тяжела работа лакея или горничной? Вы видели их скрюченные пальцы или знаете, какие боли они испытывают? Жизнь слуг изнурительна и безрадостна, в конце дня их ожидает только усталость. По крайней мере, работая в конторе или магазине, вы сохраняете некоторое подобие свободы: когда рабочий день окончен, вы смело идёте домой.

Когда появились лакеи со следующим блюдом, воцарилось неловкое молчание. Дюк поднял бокал и осушил его содержимое, обдумывая ответ Роуз. Она довольно хорошо осведомлена о тяготах работы домашней прислуги, а её взгляды в отношении статуса слуг весьма прогрессивны. Что бы она подумала, если бы узнала, что её муж спит с одной из горничных?

Мистер Уокер рассмеялся над комментарием одного из гостей на другом конце стола. Дюк стиснул челюсти. Мерзкий изменщик.

Он повернулся к Роуз.

– Планируете ли вы с мистером Уокером отправиться в путешествие на праздники? Быть может, навестите родственников?