Леша скользнул взглядом по Пандоре, сник и понурился.

Наконец он сказал с безразличным отчаянием:

— Ты подобрала отличное слово — наивен. Знаю, что я наивен, и каждый день благодарю богов за этот дар. В моем прежнем мире почти не было наивных людей. Там все были умны, многоопытны и остроумны. За каждым словом прятались десять намеков, а за каждым намеком — сотня недосказанностей. Люди боялись быть настоящими, стыдились себя и своих чувств. Презирали наивность и глумились над ней. Что говорить… Возможно, я и сам был таким. Иногда я думаю, что, может, именно поэтому мой мир исчез… Если в мире не остается ничего настоящего, он исчезает…

— Это его ты рисовал?

Леша кивнул.

— Но что с ним стало?

— Извини… — Лешин голос дрогнул. — Я не могу тебе этого рассказать. Пока не могу…

Они долго сидели, вслушиваясь в пение цикад и редкие уханья совы.

— Прости, что потревожил тебя, — Алексей встал и направился к выходу.

— Алексиус! — Пандора окликнула его.

Леша обернулся.

— Спасибо, что зашел ко мне. Мне кажется, я стала лучше понимать тебя… теперь.

Он устало улыбнулся и кивнул.

— Хорошей ночи.

— Подожди…

Алексей застыл, глядя ей в глаза.

Пандора поднялась и подошла к нему. Взяла его руку, раскрыла ладонь и осторожно провела по ней пальцами.