Тем более занимательное, что после того, как мы миновали примерно десяток патрульных зомби и я более-менее разобрался в своих ощущениях, нечто похожее начало восприниматься и от Джошуа, просто там «лампочка» была больше и… её цвет… приятнее, что ли. Или привычней. Сложно подобрать аналогию. Это как при входе в комнату ты на мигающую гирлянду внимание обращаешь, а на лампочку в люстре — уже не очень, хотя лампочка и ярче.
Сразу задавать вопросы я поостерёгся, предпочтя сосредоточиться на этом новом ощущении, и в итоге к моменту, как мы добрались до основания главных руин, успел обнаружить и в собственном теле похожий «красно-чёрный свет». На фоне Джошуа он был слабовыраженным, бледным… большим по объёму, чем у зомби, но словно имел меньшую концентрацию. А ещё я чувствовал, как он течёт прямо по моим жилам и костям, в процессе перемешиваясь с чем-то ещё, что текло уже сквозь него… а также сквозь те жилы и кости.
Только к моменту, как мне показали дверь в подземелья древнего строения и повели по лестнице вниз, до меня дошло, что я ощущаю работу той самой системы энергоканалов, перестройку которой я видел со стороны во время вселения. В оправдание своей недогадливости скажу, что событий и важных новостей с момента моей смерти случилось, мягко скажем, немало, а времени посидеть, подумать, разложить всё по полочкам и свыкнуться мне никто не дал. Так что у меня были причины тормозить. Однако, подгрузив наконец «логи» памяти, я смог идентифицировать то, что чувствовал. Это была некроэнергия — антитеза жизненной силы, на которой строится бытие нежити. Я помнил, как моё тело перестраивалось под неё, как менялись духовные оболочки, энергоузлы — вся моя природа, — чтобы продолжить существование на ином принципиальном базисе. Только ещё я помнил, что менялось всё это не так, как должно было изначально. Где-то изменения были глубже, где-то шире, а где-то и меньше, с явной гибридизацией изначальной и итоговой системы вместо полной замены одной на другую. И это объясняло, почему я чувствую некроэнергию в себе размытой. Она и была размыта. Размыта жизненной энергией. То, что должно было друг друга убивать, каким-то образом сосуществовало, спокойно воспринимаясь организмом как должное. Странно… если мой собеседник вампир, то я… кто-то вроде Блэйда из старых фильмов, в смысле, гибрида? Надеюсь, что мои "сородичи" не имеют нужного чутья, не уверен, что к "мутанту" тут будет хорошее отношение. Впрочем, судя по реакции Джошуа, беспокоиться по этому поводу мне не стоит, разве что этот неизвестный лорд окажется куда более внимательным. Или обладающим нужными навыками. Но вернёмся к энергиям. Забавно, что я помнил, «что» происходило с моим телом и душой во время трансформации, я, в некотором роде, знал, «как» это происходило, пусть и на уровне «запомнил, как паять элементы на печатной плате, но не знаю, как эти элементы изготовить», но вот вопросы: «зачем?» и «почему?» пока оставались без ответа, однако в этом явно был некий смысл.
Как бы то ни было, о данной своей особенности стоило помалкивать. Как и вообще о любых иных особенностях. А вот слушать и смотреть стоило побольше. К счастью, именно последним местные обитатели и рекомендовали мне заняться, в частности, торжественно показав мне мою новую комнату…
Рассматривая себя в осколок зеркала, я пребывал в глубокой задумчивости и состоянии «выработки позиции по вопросу». Осколок, как несложно догадаться, выдали мне «новые друзья», они же — разбойничающая нечисть и просто вампиры. Познакомиться к сему моменту я успел уже почти со всеми обитателями «логова», но их личности, признаться, мне пока были малоинтересны, да и, справедливости ради, условный «мужик-вампир (вставить номер после единицы)», на мой несколько пресыщенный впечатлениями взгляд, не шибко отличался от условного «мужик-вампир номер один», он же Джошуа. То есть да, выглядели они по-разному, но я не успел их узнать настолько, чтобы выделить какие-то принципиальные отличия. Тем не менее кое-что о своей жизни и быте они уже поведали, и этого кое-чего более чем хватало, чтобы окончательно увериться в своих выводах относительно природы «охот», устраиваемых местным главным. Но не эти факты занимали мои мысли, а отражение в зеркале.
Вообще, очень странная это была ситуация — я стоял в своей новой комнате в кромешной темноте с закрытой дверью, без всяких масляных ламп, свечей, каминов и даже лучин, однако прекрасно видел не только стены и пол, но и своё отражение. Я различал, что в помещении темно, что никакого света в нём нет, но в то же самое время прекрасно видел все предметы, цвета и оттенки, как если бы здесь горела люстра. Но и это было не главным.
Я узнавал и не узнавал лицо, что смотрело на меня из отражения. Оно, казалось, напоминало моё собственное, но как-то очень отдалённо, как будто передо мной был даже не брат, а дальний родственник. Очень молодой и бледный дальний родственник. Перед смертью я был уже далеко не мальчиком: усы, бородка, рост где-то под два метра, размер грудной клетки тоже был немалым, как и отъетой на майонезе ряхи. Здесь же на меня из зеркала смотрел подросток лет шестнадцати-семнадцати и ростом в лучшем случае метр семьдесят, с узким лицом, короткими чёрными волосами и ощущением какой-то чуждости, что ли. Никаких тебе дефектов на коже, родинок, шрамов, пушка над верхней губой, да и сами черты лица довольно резкие, рельефные, хоть и странным образом гармоничные. Возможно, именно это и называется «утончённостью». И всё же сходства со мной прежним можно было найти: нижняя губа один в один, горбинка на носу, глубоко посаженные глаза… Да, глаза. Это был самый узкий момент. Никакого серого цвета не осталось — радужная оболочка окрасилась в чуть сияющий алый, но если этого после знакомства с местными обитателями стоило ожидать, то вот антрацитово-чёрный белок был «немного» неожидан. А он как раз таки антрацитово-чёрным и был. Почему-то… Тем не менее новый облик мне скорее нравился, чем нет. Его не портили даже удлинённые, но при этом удивительно не мешающиеся во рту верхние клыки.
Тело своё под одеждой я тоже успел изучить, и с ним тоже было такое же двоякое впечатление. С одной стороны, я сильно ужался — разворот плеч, размер ладоней, широта шага — всё оказалось порезано, но с другой, дохляком я бы себя точно не назвал и, глядя на витые мышцы под рукавом мантии, ничуть не сомневался, что и в этом теле спокойно отожму сто двадцать раз восьмикилограммовую гантельку одной рукой. Можно сказать, в этом теле у меня были развиты все группы мышц, даже такие, о существовании которых я не подозревал, а не только те немногие, какие получалось держать в форме раньше, превозмогая лень ради недолгой зарядки. Причём это были действительно развитые мышцы — по ним было понятно всё визуально, а не как это иной раз описывали в историях про вампиров, что выглядит вампир дрыщ-дрыщом, а физическая сила — она у него только этак паранормально из ниоткуда берётся. В общем, по итогу, жалел я только о потере роста и, отчасти, взрослой солидности. Пока что это вроде как не вызывало проблем, но что-то мне подсказывало: внешность подростка — не самое лучшее подспорье для успеха. Безусловно, когда тебя не воспринимают всерьёз, это может быть удобно в ряде ситуаций, но мой личный опыт жизни говорил, что куда чаще проблем проще избежать, если тебя, наоборот, изначально воспринимают серьёзно. Впрочем, глупо сетовать на судьбу, да и, говоря по чести, молодое и сильное тело — это шикарный подарок.
На этом, правда, с шикарностью и подарками было всё, и начинались проблемы и вопросы. Безусловно, сам факт успеха моей авантюры не мог не радовать. Я вновь был жив, здоров, молод — уже это было потрясающе восхитительным набором замечательных вещей. Словами не передать, насколько это здорово. Если же добавить сюда подтверждение моих умозрительных заключений, наивных мечтаний и многолетних попыток отыскать зерно истины в море всякого шлака, напридуманного человечеством на тему мистической составляющей реальности, тут и вовсе впору было падать на пол в религиозном экстазе, вплоть до извержения пены изо рта. Добавить сюда превращение в потенциально бессмертное существо, способное к магии и в мире магии…
Признаться, я не мог понять, почему я и в самом деле не пищу от восторга, катаясь кубарем по земле и расплёскивая вокруг розовые сопли счастья. Я был рад — да, но… эмоция эта была вполне сдержанной и не мешающей трезво мыслить. Я же как-то иначе себе представлял эмоциональную реакцию на осуществление многолетней мечты. Как ни посмотри, а подобное спокойствие было просто ненормально. Я ведь этого всю жизнь жаждал. Отчаянно…
Правда, если задуматься над этим, то ответ о причинах моей сдержанности в реакциях напрашивается сам собой. Та сущность, частью которой я побывал… Я почти не помнил подробностей того существования, а то, что помнил, почти не мог интерпретировать и описать известными мне словами, но всё же я помнил, чем я был. И на фоне… ЭТОГО… превращение в вампира… ну… уже не смотрится чем-то значимым. На уровне самоощущения не смотрится, хотя умозрительно я и понимаю всю прелесть ситуации с исполнением мечты.
Странное состояние.
Ещё более усугубляющееся тем, что я смутно и очень абстрактно, но припомнил, что сам же выбирал мир, куда меня выкинет, и тело, в которое вселюсь. Насколько термин «выбирал» уместен по отношению к чему-то вроде клеточки кожи с ноги великана, то есть некой исчезающе малой величине, являющейся лишь частью целого, которая при этом ну ни разу не относится к мозгу этого целого.
Однако всё это лирика, в том смысле, что самокопание — это, конечно, очень интересно и духовно, но у меня тут намечались куда более прикладные и насущные проблемы. Не то чтобы я имел какие-то фобии и комплексы на тему подчинённого положения и существования над собой разного рода начальников, но что-то мне подсказывало, что жизнь в вампирской общине на правах самого молодого и зелёного может иметь ряд… подводных камней, назовём это так. Причём даже без пункта про разбой на дорогах. Я не сходя с места мог придумать кучу вариантов того, как моя жизнь здесь наполнится крайне негативными красками, от просто неприятных до самых фатальных. Что ни говори, а я — дитя иного общества, и хотя я не разделяю убеждения про «слезинку ребёнка» и прочие «общечеловеческие ценности», но я совсем не готов резать женщин и детей, которые очень легко могут оказаться жертвами нападения моих новых сородичей в очередном рейде. И не уверен, что смогу на это спокойно смотреть, особенно если вампиры будут этих детей на моих глазах жрать. Но моя брезгливость и мораль — это полбеды. Вторая половина заключается в том, что я… не холоп. Я воспитан обществом, в котором не вбивается на подкорку раболепие перед всякими благородиями, а также вера в то, что эти благородия «право имеют» уже только по факту своей голубокровой породистости. Я воспитан обществом, основанном людьми, что всех этих благородий нахрен передавили, как клопов, а кого не передавили, тем такого пинка под зад дали, что они впереди своего визга из страны вылетели и уже с сотню лет срутся в ужасе по всему миру перед теми, кто им пинка прописал, в кошмарах видя новую встречу. В меня, можно сказать, с молоком матери впитано знание, что ничем все эти аристократики обычных людей не лучше и никакого особого отношения к себе не заслуживают.
А у нас тут средневековье.
С неким сиятельным лордом Алехандросом Миртелом, у которого я теперь на службе.
И что-то я сомневаюсь, что данный лорд будет рад случайно заметить отсутствие привычного раболепия у какого-то малолетнего новобранца. Как и в том, что «память предков», кои били зажравшихся дворянчиков Российской Империи, мне как-то поможет против Истинного Вампира с дружиной вот конкретно здесь и сейчас.
Я сам не заметил, как в пучине невесёлых мыслей отложил осколок зеркала и начал наворачивать круги по комнате, пытаясь сформулировать некий план и хотя бы минимальное количество заготовленных ответов-реакций на возможные ситуации. Сколько я так ходил, сказать не берусь, но в какой-то момент за мной зашёл Джошуа и, вторя самым мрачным ожиданиям, «пригласил» к уважаемому лорду. К своему стыду, какого-либо плана у меня так и не возникло — знаний об окружающем мире не прибавилось, равно как и навыков Рэмбо и прочих Слаев Марбо, то есть сбежать, оторваться от возможной погони, а потом сурово выживать в лесу нечего было и мечтать, к тому же обмолвка моего первого собеседника в этом мире, что мне нужно будет хотя бы раз в неделю отдыхать именно в этом месте или где-то неподалёку, не осталась мной незамеченной. И не могла не настораживать. В итоге, как ни прискорбно, оставалось надеяться лишь на удачу.
Вампир проводил меня по подземельям в некое помещение, напоминающее странную смесь тронного зала, рабочего кабинета и спальни. По глазам била даже не грубая, а вульгарная роскошь. Стены украшены какими-то полотнами, гардинами, балдахинами, всё расшито серебром и золотом, кое-где даже что-то вроде драгоценных камней виднеется, но все эти гобелены совершенно друг с другом не сочетались и придавали помещению вид, в лучшем случае, некоего магазина, где на прилавки выставлено всякое-разное. Это же относилось и к обстановке. Массивная деревянная мебель и резные кресла соседствовали с лёгкими, едва ли не ажурными стульями из удивительно светлой древесины, я вообще сначала подумал, что это кость или что-то в этом роде. Едва ли не сваленные в кучу украшения, монеты и прочий… ювелирный лом завершали картину логова какого-то безумного клептомана.