Дотронувшись до руки Фина, она почувствовала, как напряжены его мышцы.

— Иди, Фин, постарайся помочь своим близким. А я постараюсь помочь твоей матери и Лу.

— Фиби, я не могу потерять их.

— Мы их спасем. Обещаю тебе.

— Представляешь, что я сейчас чувствую? — заметил Дункан, когда Фин вышел. — Они пришли туда, чтобы встретиться со мной.

— Только он несет ответственность за то, что случилось. Уолкен. А я отвечаю за то, чтобы вызволить их оттуда.

И это именно то, чего добивался Уолкен. Все его действия были направлены только на это. Последний удар.

— Я бы не отказалась сейчас от кофе, — заметила Фиби. — Холодная вода тоже не помешает. Дункан, я хочу, чтобы ты сообщал Фину лишь то, что я тебе скажу — ни словом больше.

— Хорошо. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Слушай. Ты умеешь слушать, — она взглянула на демонстрационную доску, которую установил Сайкс. — Его эмоции бьют через край. Весьма типично для первой стадии переговоров. Наше преимущество заключается в том, что Уолкен жаждет пообщаться. Его козырь в другом — он не хочет выходить оттуда живым. Я не буду звонить ему первой. — Она повернулась к Винсу. — У него есть мой номер, и он знает правила игры. А еще он любит действовать, так?

— Да.

— Тогда пусть звонит первым — это позволит ему почувствовать себя хозяином положения. Мы пока подождем.

— Я получила информацию о его платежах, — в комнату стремительно вошла Лиз. — За две недели до ограбления банка он потратил пять тысяч долларов у Марка Ди — расплачивался кредитной картой.

— Купил Анжеле кольцо, вот что он сделал, — Фиби внимательно просматривала список ее личных вещей. — В тот день на ее пальце было кольцо желтого золота с бриллиантом. Обручальное кольцо лежало у нее в сумочке. Иными словами, в день смерти она носила кольцо Уолкена. Мерзавец Брентайн. Он же знал это — во всяком случае, после того, как получил назад ее вещи. Знал и ничего не сказал нам.

Как она может использовать это в игре против Уолкена? Ладно, время покажет.

— Уолкен думает, что знает меня, но он ошибается. Я знаю его. Вы знаете его, — сказала она Винсу. — Те копы, что окружили сейчас магазин, знают его. Он хочет навязать мне свою игру, но мы заставим его играть по нашим правилам. Он не намерен вступать в контакт с заложниками, и это понятно. Они должны оставаться для него пустым местом, если он хочет осуществить задуманное.

— А что он хочет сделать? — поинтересовался Дункан.

— Убить их всех. Убить себя и их тоже.

— Бог ты мой…

— Все для того, чтобы выбить у меня почву из-под ног — и с личной, и с профессиональной точки зрения. Как я смогу работать дальше, если потеряю столько людей? И как я смогу жить с этим? Вот о чем он думает в первую очередь.