«Стихийное стремление осуществлять желания и домогательства отдельных групп и слоев, по мере перехода к менее сознательным и менее организованным слоям населения, грозит разрушить внутреннюю гражданскую спайку и дисциплину и создает благоприятную почву, с одной стороны, для насильственных актов, сеющих среди пострадавших озлобление и вражду к новому строю, с другой – для развития частных стремлений и интересов в ущерб общим и к уклонению от исполнения гражданского долга.
Временное правительство считает своим долгом прямо и определенно заявить, что такое положение вещей делает управление государством крайне затруднительным и в своем последовательном развитии угрожает привести страну к внутреннему распаду и к поражению на фронте. Перед Россией встает страшный призрак междоусобной войны и анархии, несущий гибель свободы. Губительный и скорбный путь народов, хорошо известный истории, – путь, ведущий от свободы через междоусобие и анархию к реакции и возврату деспотизма. Этот путь не должен быть путем русского народа».
Часть пятая
На русском фронте
Глава 15
Весна великих перемен
Третий год войны (1917) должен был стать годом окончательной победы над центральными державами. Такое решение приняли военные руководители Антанты на совещании в Шантильи 3 ноября 1916 г.
Протоколы совещания в Шантильи были одобрены в январе 1917 г. на межсоюзнической конференции в Петрограде, на которой присутствовали представители Великобритании, Италии, России и Франции. На этой встрече также были приняты планы на кампанию 1917 г, которую союзникам предстояло вести на всех фронтах; по единодушному мнению, совместное энергичное наступление русских и румынских войск на севере и сил Антанты на юге должно было в кратчайшие сроки вынудить Болгарию к выходу из войны.
Русско-румынское наступление намечалось на первую неделю мая.
12 декабря маршала Жоффра на посту французского главнокомандующего сменил генерал Нивель. Он прославился успешными наступательными операциями под Верденом осенью 1916 г., став в глазах французского населения героем нации.
Подготовка к всеобщему наступлению проводилась ускоренными темпами, однако крах русской монархии 27 февраля привел к внезапной катастрофе и в России, и на Русском фронте. Генерал Нивель должен был получать донесения о сложившейся ситуации от генерала Жанена, главы французской военной миссии при русском Генштабе.
Такие внезапные и грандиозные перемены в союзной стране, фронт которой протянулся более чем на 1250 миль, должны были стать для нового главнокомандующего союзными силами на Западе достаточной причиной для пересмотра плана или хотя бы отсрочки его исполнения.
Но даже если генерал Нивель закрыл глаза на разгул хаоса в России, он должен был знать, что в ноябре предшествовавшего года румынская армия потерпела в Трансильвании полное поражение от немецкой и болгарской армий и что Румыния с начала декабря оккупирована немцами!
Тем не менее, даже не проконсультировавшись с российским Верховным командованием, генерал Нивель решил, что военные операции на Русско-Румынском фронте должны начаться не в мае, а в конце марта или начале апреля. Судьба наступления генерала Нивеля имела такое значение для всего последующего хода Первой мировой войны, что соответствующие документы будут мной процитированы более-менее полностью.
8 марта генерал Жанен передал генералу Алексееву следующий меморандум Нивеля:
Генерал Жанен… имеет часть передать [генералу Алексееву]… нижеследующую телеграмму, только что полученную им от генерала Нивеля:
«Прошу вас сообщить генералу Алексееву следующее: по соглашению с высшим английским командованием я назначил на 8 апреля [по новому стилю] начало совместного наступления на Западном фронте. Этот срок не может быть отложен.
Неприятель начал отходить на части участка фронта английского наступления и деятельно готовится к дальнейшему развитию отходного движения на части фронта нашего наступления, обнаруживая этим свое намерение уклониться от боя при помощи маневра, который позволяет ему к тому же собрать новые и значительные силы. Нужно поэтому, чтобы мы начали наше наступление как можно скорее, не только для того, чтобы выяснить положение, но и потому, что отсрочить наше наступление значило бы сыграть на руку противнику и, кроме того, рисковать, что он опередит нас.