Он внес колоссальный вклад в быструю и плавную реорганизацию армии в духе новых идей. После ряда совещаний в Петрограде и Могилеве, на которых присутствовали не только министр армии и флота, но также и гражданские министры – иностранных дел, финансов, связи и продовольствия, – он составил детальный отчет о материальном и политическом состоянии армии. Из этого отчета следовал четкий вывод – армию следует сократить численно, реорганизовать ее структуру и очистить от всех недовольных элементов из числа офицеров и рядовых. Когда это будет сделано, армия окажется в состоянии охранять границы России и защищать ее ключевые интересы, если не предпринимать крупных наступлений. Правительство и Верховное главнокомандование поставили перед собой задачу добиться выхода Болгарии и Турции из войны, что позволило бы восстановить контакт между Россией и ее союзниками через Дарданеллы, тем самым положив конец блокаде.

В течение всего лета министры продовольствия, внутренних дел и земледелия безуспешно пытались достичь соглашения со Ставкой о демобилизации старших возрастов. Теперь же такая демобилизация началась согласно установленному плану.

29 сентября в качестве очередного шага в политике, предполагавшей близкое окончание войны, Министерство иностранных дел создало специальную межведомственную комиссию, поручив ей задачу разработать проект программы обеспечения продовольствием и медикаментами на период демобилизации, а также возвращения беженцев.

В конце сентября я отправил Ллойд-Джорджу письмо, сообщая ему, что наша армия претерпевает реорганизацию и будет сокращена численно. Однако я подчеркнул, что всеобщему военному наступлению западных союзников в 1918 г. будет оказана вся необходимая поддержка на Русском фронте, но сама Россия не предпримет крупных наступательных действий. Письмо было передано в Лондон английским послом, и до сего дня оно лежит неопубликованное в каких-нибудь архивах британского правительства.

Меры, предпринятые Временным правительством для реформирования армии, являлись единственным возможным средством облегчить бремя войны и для армии, и для народа, при этом не порывая с союзниками и тем самым не лишая Россию права на решающий голос в послевоенном урегулировании.

Тем временем упорная работа Терещенко в дипломатической сфере способствовала укреплению тенденции в пользу справедливого и демократического мира, и 22 сентября на совещании правительства с политическими партиями он получил возможность объявить, что союзническая конференция по вопросу о целях войны, созыва которой он так настойчиво добивался, будет проведена в конце октября.

Какими бы катастрофическими ни были последствия военного мятежа, предшествовавшие ему шесть месяцев непрерывной конструктивной работы не прошли совсем даром. В сентябре 1917 г. Русская армия ни на один момент не оказалась в состоянии того паралича, который охватил ее в первые недели после падения монархии. Подавляющее большинство офицеров сохранило верность своему долгу. Не теряя головы, они делали все возможное, чтобы справиться с теми силами, которые подрывали боевой дух солдат. Армейские комитеты и другие фронтовые организации, за исключением немногих безнадежных случаев, упорно стремились преодолеть пораженческие тенденции. На Демократическом совещании представители фронтовых организаций решительно выступили против деструктивных настроений, быстро распространявшихся среди интеллигенции и рабочих в столице. В целом можно сказать, что правительство республики имело надежную опору в лице армии.

Не лишилось правительство и поддержки среди населения, которое, как и в первые дни после Февральской революции, снова стало жертвой массового беззакония и могло рассчитывать лишь на защиту со стороны правительства. 27 августа охваченные паникой перед Корниловским мятежом эсеры и меньшевики без каких-либо консультаций с правительством совместно с большевиками создали по всей стране «народные комитеты» по борьбе с контрреволюцией. Эти комитеты немедленно оказались в руках большевиков и их сторонников. Правительство сразу же стало получать призывы о помощи от людей, неспособных защититься от самозваных «защитников».

4 сентября был опубликован закон (№ 479) о роспуске этих комитетов. Но ВЦИК, очевидно считая себя независимой властью, велел комитетам игнорировать этот закон.

Такая поощряемая большевиками «защита от революции» продолжала распространяться среди населения, нравилось ли ему это или нет. Местные власти всюду, где могли, распускали эти комитеты, но были не в силах справиться с беспорядками, вспыхнувшими вследствие их подстрекательства. Министру внутренних дел все чаще приходилось прибегать к помощи специальных организаций, созданных местными общественными лидерами, а в середине октября военный министр генерал А.И. Верховский был вынужден направить войска на помощь гражданской администрации.

Несмотря на серьезность положения, в сентябре и октябре правительство издало ряд законов, касающихся предстоящих выборов в Учредительное собрание. Учитывая состояние страны в то время, выборы были крайне трудной и сложной задачей для местной администрации. Чтобы провести выборы в назначенный срок, 12 ноября, в избирательную процедуру пришлось внести ряд упрощений. Но самое важное то, что эта задача была выполнена, и, несмотря на все препятствия, чинимые большевиками, и все их попытки устроить беспорядки, выборы состоялись в день, назначенный Временным правительством. Большевики, находившиеся тогда у власти, получили лишь четверть голосов.

Я по сей день, как и 48 лет назад, могу утверждать, что, несмотря на три года войны и блокады, несмотря на альянс Ленина с Людендорфом и помощь, полученную сторонниками Корнилова от наших союзников, демократическое правительство, посвятившее себя служению народу и послушное его воле, никогда бы не было свергнуто, если бы борьба против него велась честными средствами, а не путем лжи и клеветы.

Неустанная кампания по дискредитации как Временного правительства, так и меня лично, развязанная сразу же после Корниловского мятежа, несомненно, стала одним из ключевых факторов уничтожения демократии в России.

Мои показания Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию дела генерала Корнилова 8 октября 1917 г. завершились словами: «Для меня лично несомненно, что за Корниловым работала совершенно определенная группа лиц, связанная не только готовящимся планомерным заговором, но и обладающая большими материальными средствами и располагающая возможностью получать средства из банков». Мои подозрения, к сожалению, полностью оправдались.

12 декабря 1917 г. «Известия» напечатали письмо генерала Алексеева, отправленное им Милюкову 12 сентября. В нем говорилось: