Воины же в вороненных доспехах стали медленнее, но и количеством увеличились многократно. И много доспехов покрыты ржавчиной, а мечи давно затупились. Но и сверкающих, начищенных до блеска тоже было не мало.

Так и шли вечные противники по бесконечному миру, сметая все на своем пути. Оставив за собой лишь вытоптанную землю, да пепелище. Тысячи тысяч битв прошел некогда юный Ошу, но так и не смог пустить стрелу в сердце Черного Императора.

И казалось бы вечной будет их борьба. Тысячи городов позади, что смеялись над странником. И вряд ли когда он встретит жителей, что воспримут его всерьез. И еще тысячелетия так бы они и бродили по миру.

Но вот, в какой-то момент тропы вывели старого Ошу из леса. И раскинулся перед ним горный перевал. И куда ни глянь, тянулась гряда остроконечных пик. И становилось ясно, что ни одному войску не преодолеть этот перевал.

Стоял так старый Ошу, глядя на стену гор и разглядывая горы за ними. И понимал, что настал конец пути. А бесконечное войско Черного Императора приближалось к горам, в которых не было жизни.

И не было видно ни городов, ни деревень даже самых захудалых. Здесь не было жизни как таковой. Но именно сюда двигалась армия Черного Императора, но больше не было стен, за которыми можно спрятаться. Ни каменных, ни стальных, ни даже деревянных. Ни высоких до неба, ни даже редкого частокола.

И не было сильных воинов, с которыми можно было встать плечом к плечу и принять очередной бой. Был только одинокий, уставший Ошу, что в своей вечной мести встал на пути армии в вороненных доспехах. И на этот раз ему было некуда отступать.

Когда на горизонте показались первые шеренги черного воинства, они заполнили собой всю линию. Куда не посмотри, не было им конца. Черной волной они приближались к одинокому страннику и некуда было бежать.

За спиной раскинулись неприступные горы, а сам охотящийся встречал приближающуюся смерть с высоко поднятой головой. Не было в нем страха, ибо за долгую жизнь он стал презирать трусов. Был в нем лишь гнев, что разъедал его изнутри тысячи лет.

Когда же войско приблизилось на расстояние полета стрелы, крикнул Ошу громко, призывая Черного Императора к ответу за содеянное. Потребовал он встретить странника лицом к лицу, как и полагается великому воителю.

Тогда черные ряды расступились и вперед вышел воин, что напоминал собой пятно непроглядного мрака в самой черной ночи. Он вышел вперед, готовый сразиться с любым врагом, ибо тысячи битв закалили его волю, а сердце сделали подобным граниту.

Но стоило Ошу положить стрелу на тетиву и прицелиться в сердце своего вечного врага, как Черного Императора своим телом заслонил другой воин. В отличие от предводителя, доспех воина был старым и ржавым, словно время тысячи лет пожирало его. Но вот оружие его блестело, словно новенькое.

И Ошу узнал топор, которого не было острее в его деревне. А когда воин, заслонивший предводителя снял шлем, то узнал странник своего брата. Время не пощадило могучего древоруба, испещрив его лицо морщинами и забрав у волос прежние цвета, заменив их снежной сединой.

Приглядевшись, увидел странник среди воинства множество сильных мужей, с которыми раньше, плечом к плечу встречал черное воинство. Тысячи героев в тысячах городов, что сражались с Черным Императором, теперь стояли за его спиной.

— Отойди, Аху, — прокричал брату странник. — Черный Император должен ответить за содеянное.

— Нет, Ошу, — ответил ему брат. — Пока я служу Черному Императору, не коснется твоя стрела его сердца. Если ты хочешь убить его, то тебе потребуется две стрелы.

— Но почему? — закричал в отчаянии странник.

Но вместо ответа, сам Черный Император вышел вперед, отодвинув Аху. Посмотрел он в глаза Странника, отчего задрожали сами горы. Ошу же вгляделся в черные провалы глазниц, но так и не увидел в них ничего человеческого.

— Ты можешь убить меня, Вечный Странник, — произнес Черный Император. — И тогда все мое воинство, что тысячелетия собирал я по миру, тоже падет. Без моей воли, река времени спросит с каждого из них. И никто не переживет этого допроса.

Воодушевившись, отринув чувства, натянул странник тетиву, намереваясь исполнить месть и обрести наконец покой. Но Черный Император поднял руку, призывая охотящегося дать ему договорить. И спросил он Ошу: